"Гайто Газданов. Пилигримы" - читать интересную книгу автора

развешенное над ржавыми балюстрадами окон, простоволосых женщин с
огрубевшими от стирки и работы руками и то непередаваемое выражение лица у
всех этих людей, которое так резко отличало их от других, более богатых, ему
становилось тяжело и почти что стыдно за свой костюм, свою квартиру, свою
жизнь. Он думал тогда о том, что против этой очевидной и жестокой
несправедливости были бессильны любые государственные и политические теории,
потому что во всех странах мира царила в этом смысле железная неизменность:
одни жили безбедно и комфортабельно, не переутомляя себя работой,
существование других проходило в тяжелом труде и бедности, и никакой
коммунизм не мог сделать так, чтобы это стало иначе, - если даже допустить,
что он к этому стремился.
Он просидел в кресле, не двигаясь и стараясь не думать ни о чем, до тех
пор, пока не раздался телефонный звонок. Андрэ Бертье напоминал ему, что
сегодня вечером он ждет его к обеду. Роберт нехотя переоделся, вышел из дому
и направился пешком туда, где жили его родители. Это было недалеко, в
двадцати минутах ходьбы.
Подходя к дому, он заметил, что перед входом стоит огромный старинный
автомобиль, за рулем которого дремал шофер. По летящей цапле на пробке
радиатора он тотчас узнал марку - это была "испаносюиза". Он позвонил и
вошел, и ему сразу же бросились в глаза цветы, которых обычно не бывало, так
как мать Роберта жаловалась, что их запах вызывает у нее головную боль,
отзывающуюся, в свою очередь, самым вредным образом на ее печени... С
медицинской точки зрения, - как это однажды сказал Бертье врач, - такое
явление представлялось необъяснимым и единственным в своем роде. Бертье
знал, однако, что, когда Соланж ссылалась на свои болезни, всякое
сопротивление ее решениям было бесполезно. Это так же хорошо знал Роберт; и
теперь, увидав цветы, он решил, что или болезнь печени у его матери прошла
бесследно, или сегодня к ужину приглашен какой-то гость настолько важный,
что перед значительностью его визита даже печень Соланж отступала на второй
план.
Когда он вошел в столовую, извинившись за опоздание, он застал там
очень пожилого человека с мертвым выражением глаз. Андрэ Бертье тотчас же
представил сына - и Роберт узнал, что приглашенный был сенатор Симон,
государственный деятель и член комиссии по экономическим делам. Рядом с ним
сидела его племянница, белокурая девушка с длинными глазами, немного
подведенными, и крупным ртом, похожая на какую-то кинематографическую
артистку, какую, он не мог вспомнить. Но девушку он узнал сразу же, и во
время ужина он думал о той ночи, когда он ее видел. Сенатор не отличался
многословием, и разговор об экономических перспективах Европы, который начал
с ним Андрэ Бертье, его явно не интересовал. Он отвечал лаконично и
неопределенно, и Роберт заметил, что сенатор не был силен в политической
экономии. Это было бесспорно: до начала своей парламентской карьеры он был
чиновником почтового ведомства. Он зато сразу оживился, когда Соланж
заговорила о своей больной печени. В этой области его познания были
несомненны. Тотчас же выяснилось, что у него тоже больная печень, что, кроме
того, у него, - так же, как у нее, - неблагополучно с почками: и через
несколько минут и он, и Соланж чувствовали себя единственными достойными
собеседниками за столом.
- Вы, конечно, знаете, madame, - говорил он, - те утренние ощущения,
какие характерны для известного периода, который... замечали ли вы, что