"Гайто Газданов. Полет" - читать интересную книгу автора

был довольно богат и вел театральный отдел в одной из газет правого
направления. Так как он начинал в те времена стареть и так как бурная жизнь
его успела утомить, то признаки этой усталости и еще некоторой наивности,
происходившей от восторженного и ограниченного его ума, начали сказываться в
стиле его статей и фельетонов, приобретавших восклицательноразговорный тон.
"Est-il possible que ce soit ainci? allons, allons!" - или - "mais si, mon
pauvre lectuer, mais si!".[7] Новаторы, по его мнению, были просто des gens
de mauvaise valonte.[8] Но он был, в сущности, неиспорченный человек с
чистым сердцем, и это было тем более удивительно, что он провел свою жизнь в
актерской среде. Он влюбился в Лолу с необыкновенной и неожиданной силой,
которой совершенно не соответствовали его физические возможности. Так как он
был очень влюблен, то находил в Лоле все достоинства и решил, что
единственная вещь, достойная ее, это рампа. Он был довольно влиятельным
человеком, близко знавшим всех актеров и директоров театра, и, благодаря
ему, Лола, после нескольких месяцев подготовки, дебютировала в неболыпом
театре на окраине Парижа. С тех пор ее карьера не была ничем прерываема. Ее
первый покровитель вскоре умер, после роскошного ужина с шампанским и
какими-то древнейшими винами, жестокого совершенства которых уже не мог
вынести его усталый организм. Он умер сразу, едва лег в постель, и Лола,
надев на голое тело пальто, отправилась за доктором, который пришел и
сказал: - Il n'est pluse, mon enfant.[9] - Она стояла рядом с кроватью,
пальто ее распахнулось, и доктор, не будучи в силах, - вдруг, так, в первый
раз в своей жизни, - сопротивляться внезапному и неудержимому желанию, начал
целовать в совершенном исступлении это послушное тело и тотчас же увез Лолу
к себе, где она и осталась на некоторое время. Таковы были важнейшие события
в ее жизни; это происходило бесконечно давно, более полувека тому назад.
Потом все шло по раз навсегда установленной программе - пьесы, покровители,
покровители, пьесы. Когда ей было двадцать лет, у нее был первый любовник,
то есть первый человек, к которому она испытала сильное физическое влечение.
Но и он вскоре умер, свалившись с пятого этажа лестницы в пьяном виде, - он
был по профессии маляр. Он был единственным человеком, которого она любила.
Все остальные - с неизменными фразами, всегда напоминавшими ей театральные
реплики, с их смешным и жалким исступлением, и другие, действительно
замечательные люди своего времени, - были ей почти безразличны: elle les
laissait faire.[10] Среди них были политики, писатели, музыканты, но никто
из них не мог даже отдаленно сравниться по привлекательности с погибшим
маляром, корсиканцем по национальности, звонко хлопавшим ее твердой рукой по
голому телу ниже спины и от которого так приятно пахло недорогим вином и
крепким потом крестьянского лохматого тела. Но по мере того, как шло время,
многочисленные журналисты создали совершенно иной облик Лолы, который не
имел с ней ничего общего. Она разрешала им писать все, что они хотели, - и
вот появлялись ее разговоры о пластическом искусстве, об испанском театре,
об итальянской живописи и даже о русской литературе, о которой она не имела
никакого представления. Так, мало-помалу, за ней установилась репутация
эрудитки - за это она как-то упрекала, выпив лишнее, своего старого
знакомого, специалиста по коротким статьям о классическом балете: tu m'as
traitй d'йrudite, tu croyais peut-йtre que je ne le saurais pas?[11] И
специалист по коротким статьям о классическом балете не знал, как это
понять, и, в конце концов, решил, что это шутка. Годы шли, была все та же
жизнь, рассветы, поздние вставания, романы, все те же слова о любви,