"Гайто Газданов. Полет" - читать интересную книгу автора

божественности, экстазе, рестораны, вина, диваны - и, несмотря на крепчайший
организм, к сорока годам стало пошаливать сердце, начались непонятные боли в
области живота, и знаменитый доктор рекомендовал ей более умеренный образ
жизни. Но когда она спохватилась, было слишком поздно, и последние двадцать
лет она потратила на борьбу с болезнями и старостью. Мало-помалу дошло до
того, что ей было запрещено все, что она любила. Нельзя было ни есть, ни
пить как следует, нельзя было принимать очень горячие ванны, вообще ничего
нельзя было. Она примирилась и с этим. У нее давно было некоторое состояние,
она могла бы уехать на юг, где ей принадлежала прекрасная вилла возле Ниццы,
но она ни за что не хотела оставить сцену, к которой слишком привыкла за
пятьдесят лет. В самые последние годы она стала выступать в мюзикхолле и вот
теперь, решив открыть собственный театр, но жалея на это тратить деньги,
обратилась к Сергею Сергеевичу, которого знала так же, как его знали все.
Она объяснила ему, что это будет с его стороны великодушный жест, за который
ему будет благодарна многочисленная парижская аудитория, но что, в сущности,
эго будет одновременно и чрезвычайно удачным помещением денег, так как
мюзикхолл сразу же будет давать бешеные сборы. Она сказала Сергею
Сергеевичу, что у нее есть уже идеи о том, каким должно быть revue, которое
могло бы называться "Зa б Paris" - il y aura des decors somptueux,[12] - и
она засыпала Сергея Сергеевича целым каскадом слов, неубедительных в своей
пышной банальности, точно заимствованных из того убогого языка, которым
писались отчеты о премьерах во всех газетах. Это был тот самый стиль,
которым пользовался еще ее первый покровитель и бесконечные образцы которого
она читала потом всю свою жизнь. Туда входили "dйcors somptueux", "tableaux
enlevйs б un rythme endiablй", "le charme йtrange de m-lle", "la voix chaude
et captivante de m-r"[13] и т. д. Лола не умела говорить другими словами, да
никто никогда и не объяснял ей, что этот язык невыразителен и плох; сама же
она этого не подозревала. Сергей Сергеевич внимательно слушал Лолу, говоря
иногда: merveilleux, admirable, il fallait le trouver...[14] - и думал о
том, что если бы Лола была моложе, то она все это устроила бы сразу и не
обращалась бы к нему. Теперь ему надо было найти предлог, чтобы уклониться
от этого субсидирования, которое было бы бессмысленной потерей денег.
Поэтому, как только Лола остановилась, он сказал с задумчивой и убедительной
интонацией: - J'aime beaucoup votre projet, madame. Oui, je l'aime
beaucoup. - Он остановился на секунду, как бы мысленно представляя себе все
великолепие этого проекта. - Une salle pleine б craquer et la foule en
dйlire, la mme foule qui vous a toujours adorйe.[15]
Он еще раз сделал паузу, потом вздохнул и прибавил:
- К сожалению, завтра я уезжаю в Лондон на несколько недель. Как только
я вернусь, я вам телефонирую, и поверьте, что я был бы счастлив и горд... вы
понимаете...
Лола поднялась с кресла рассчитанным и быстрым движением, от которого
раздался легкий хруст и по усталому телу пошли, смешиваясь друг с другом в
одно ощущение мути и дури, разнообразные боли: кололо отсиженную ногу, болел
геморрой, стучало в правом виске, но на лице ее была все та же
"ослепительная" улыбка, та самая, которая фигурировала на всех фотографиях и
казалась удивительной, потому что должна была бы сводить искусственные
челюсти Лолы, сделанные из добротнейшего материала. Она протянула Сергею
Сергеевичу дрожащую свою руку с ярко-красными ногтями и ушла быстрой
походкой, которую были способны во всей мере оценить только два человека: ее