"Майкл Гир. Реквием по завоевателю ("Forbidden Borders" #1)" - читать интересную книгу авторасердце биться ровно, когда оно пыталось колотиться под самым горлом.
"Страх? Перед чем? Этим... Этим осколком человека?" У него внутри все сжалось при воспоминании о тех давно прошедших днях. Днях боли, днях бесконечной борьбы. "Да, Стаффа. Ты боишься его с такой же страстью, как когда-то любил". Дверь за ним плавно закрылась. "Неужели это настолько заметно? Неужели у меня так мало самообладания, когда приходится стать лицом к лицу с одним этим стариком?" Комната была всего метров восемь длиной. Мониторы проецировали по стенам бесконечно сменяющиеся голографические изображения: сцены неосвоенной страны, покрытой зеленью, зданий, белыми и серебряными копьями пронзающих бирюзовое небо, прекрасных статуй в гладко причесанных изумрудных парках. Знакомые сцены. Они касались памяти Стаффы и вызывали исчезнувшие дни юности. Каждая картина изображала Миклену такой, какой она была, прежде чем его силы сломали ее оборону и сделали планету беспомощной перед лицом сассанского вторжения. Медицинская установка стояла в дальнем углу, освещенная зеленоватым светом солнца - уникального тем, что оно дает необычно высокий процент излучения в диапазоне 5000-5700 ангстрем. Госпитальная установка состояла из сверкающей белой коробки размером с большую морозильную камеру. Ряды мониторов заполняли одну из стенок, к розетке шел шнур энергопитания и связи. Командующий остановился. Горло у него сжалось, кожа вспыхнула и разгорелась жаром. Он овладел собой. Стариковская голова - круглый мячик плоти и кости - нелепо торчала над Командующий, были видны только коротко остриженные волосы - седеющие, но прежде бывшие черными, - и болезненно бледная кожа. Уши загибались, как увядающие листья. Стареющая кожа шеи обвисла, и утончившиеся сухожилия уходили от челюсти в белые глубины аппарата. За бронированным стеклом окна тянулась бесконечная панорама разбитого города, где столбы дыма поднимались от искореженных обломков конструкций. На других зданиях, неповрежденных, теперь висели полотнища с изящными буквами микленского языка. В бирюзовом небе мелькали летательные аппараты - на большинстве летали военнослужащие в боевых доспехах сассанской армии. Авиакары большего размера перевозили массы пленных, направляемых в концентрационные лагеря из общественных зданий и разрушенных линий обороны. Вдали в небо взмывали грузовые шатлы, несущиеся по гравитационному коридору, к находящемуся на орбите сассанскому флоту. Перед госпитальной установкой висело только одно единственное голоизображение - ему не мешали тени, которые должно было бы отбрасывать зеленое солнце. Старик наблюдал за видом с орбиты - реально-временным изображением планеты, окутанной сейчас дымом и огнем. Играла музыка: реквием по взорванной империи. Казалось, громкие удары сердца Командующего выдали его присутствие, потому что старик заговорил: - Итак, ты наконец... Стариковский голос звучал напряженно, надтреснуто, словно принадлежал неуправляемым механическим легким госпитальной установки. - Нейтрализация нескольких очагов обороны задержала мое... |
|
|