"Патриция Гэфни. Идеальная любовница ("Уикерли" #2)" - читать интересную книгу автора

репутацию одной из самых строптивых и разборчивых grandes horizontales,[3]
победа досталась Себастьяну легко: ужин на двоих у "Тортони", рюмочка
абсента в "Кафе де Варьете", наконец, завершающий удар в виде пары
бриллиантовых сережек на дне бутылки шампанского "Понте-Кане" - и вот они
уже лежат на черных атласных простынях в ее шикарной квартире на улице
Фрошо. С тех пор она стала его любовницей, но в этом качестве ей осталось
пробыть совсем недолго. Оба это понимали, да и могло ли быть иначе? Ведь оба
они были профессионалами в своем роде: он - богатым прожигателем жизни,
она - содержанкой. Оба умели распознать первые признаки надвигающегося
пресыщения задолго до того, как ему суждено было перерасти в отвращение.
Совершив ловкий маневр, Лили прижалась левой грудью к его раскрытой
ладони; Себастьян почувствовал, как от мгновенно охватившего ее возбуждения
напрягается сосок. Она хищно оскалила зубки и перебросила ногу ему через
колени.
Карета как раз остановилась у входа в скромное здание муниципалитета
Уикерли (которое местные патриоты горделиво именовали ратушей), где двое
мировых судей и Бог знает сколько несчастных правонарушителей ожидали его
участия в малой судебной сессии.[4] Прохожие бросали любопытные взгляды на
новенький двухместный экипаж с гербом виконта д"Обрэ, а возница тем временем
терпеливо ждал, пока его светлость соизволят выйти. Чтобы удовлетворить
Лили, много времени не требовалось (это Себастьян уже знал по опыту), а
благоразумие подсказывало ему, что с ней лучше бы расстаться по-доброму. Но
местоположение было выбрано крайне неудачно, к тому же у него совершенно
отсутствовало настроение. С тяжелым вздохом он легонько стиснул на прощанье
ее роскошную грудь и убрал руку.
Как и следовало ожидать, ее глаза, которые один из парижских
театральных критиков сравнил с лучистым самоцветом, вспыхнули гневом. Она
так проворно залепила ему пощечину, что на этот раз он едва успел поймать ее
руку, чтобы избежать второй.
- Pourceau![5] - завизжала Лили, и ее пальцы с длинными ногтями
скрючились, как птичьи когти. - Betard![6] Видеть тебя не могу!
Однако похотливое выражение уже вытеснило гнев, и чем крепче он
стискивал ее запястье, едва не ломая кости, тем сильнее оно разгоралось,
становясь нетерпеливым и жадным. Себастьян внезапно ощутил раздражение и
досаду. В эту игру они играли так часто, что она ему приелась и больше не
вызывала ничего, кроме легкого отвращения.
Очевидно, Лили это поняла: когда он оттолкнул ее, она не стала
протестовать и лишь бросила на прощание долгий тоскующий взгляд на его
трость.
- Ну что ж, прощай.
Она как ни в чем не бывало подтянула повыше низко вырезанный лиф платья
и пригладила волосы, вновь превращаясь в надменную французскую кокотку.
- Как сказать по-английски "je m'embkte", дорогой?
- "Мне скучно", - с готовностью перевел Себастьян.
- Exactement.[7] Итак, можешь заниматься своими глупыми делами, я тебя
не держу. Только сделай одолжение. Бастиан, в следующий раз, когда будешь в
Лондоне, не приходи ко мне с визитом, я тебя очень прошу.
- Enchante,[8] - кивнул он в ответ.
Себастьян не мог поверить, что так легко отделался. Граф де Туренн
весьма неосмотрительно решил порвать с Лили во время обеда в "Золотом