"Элизабет Гейдж. Ящик Пандоры, Книги 3 - 4" - читать интересную книгу автора

Когда приходило время очередной встречи, она начинала безумно
нервничать, вся холодела и боялась, что он решит, что она фригидна и
возненавидит ее за это.
По иронии судьбы она вовсе не была к нему равнодушна. Он всегда
волновал ее - его походка, его фигура, его улыбка, его чувство юмора. Но
быть с ним вместе с каждым разом становилось для нее все большей мукой. За
его нежностью стояла отстраненность, наполнявшая ее холодным ужасом,
заставлявшая ее презирать самое себя.
Хуже того, она не сомневалась, что делит эту великолепную мужскую плоть
с другими женщинами. Во время их близости она почти физически ощущала
присутствие этих насмешливых женщин, которых он имел, которые наверняка
распространяли сплетни о его похождениях по Нью-Йорку и Вашингтону, по
Парижу, Бонну и Лондону.
Она ощущала следы их рук и губ на его теле, казалось, слышала отзвуки
их восторгов в своих стонах.
Именно тогда, когда Хэл бывал ближе всего к ней, его огонь становился
холодным, грубым и обжигающим, как сухой лед, и тем более болезненным, что
Хэл был так далеко от нее, а она была так одинока.
Самое же худшее заключалось в том, что она не могла обвинять Хэла в
волокитстве, потому что, с одной стороны, склонность эта передалась ему от
многочисленных поколений Ланкастеров, а с другой - он удовлетворял свою
потребность в человеческом тепле, человеческом общении, потому что Диана не
могла дать ему того, чего он ожидал от своей жены.
Она отдавалась ему, чувствуя при этом ужас и одиночество, преследуемая
безликими призраками других женщин, которых он осчастливил своим вниманием,
думая, сумеет ли она когда-нибудь зачать ребенка из того, что он оставляет
ей, подозревая заранее, что все это - пустая трата времени и сил.
Из ничего могло получиться только ничего. Насколько пустой была их
близость, настолько же пустым оставалось и ее чрево.
Каждый месяц Диана ожидала, что ее надежды оправдаются. Но приходил
день, и, ощущая себя более бесполезной, чем обычно, она сообщала Хэлу об
очередной неудаче, а он дружески похлопывал ее по плечу и пытался
приободрить.
- Ничего, все будет хорошо, - говорил он. - Не зацикливайся на этом.
Эти слова заставляли ее еще острее чувствовать свое одиночество! Каким
ужасным казалось ей время до того дня, когда он вновь придет к ней,
мужественный, готовый вновь попытаться оплодотворить свою скучную жену.
Все эти журналисты знали о ее стыде и ее унижении. Но никто не знал о
ее боли, да и не думал об этом.
Так же, как не знали они, вероятно, и о другом ее секрете, который она
пыталась скрыть от них и от всего мира. Но с каждым месяцем она понимала,
что ей все сложнее становилось скрывать это.
Диана начала пить.
Каждый день она пила, потому что была напугана жизнью, теми или иными
ее опасностями. Сегодня она уже выпила, потому что боялась репортеров.
Раскованная, мягкая и несколько вялая манера ее речи была результатом двух
коктейлей.
Диане отлично удавалось скрывать следы выпитого для поднятия тонуса
перед интервью. Она никогда не путала слов, никогда не выглядела усталой и
осунувшейся, никогда не произносила оскорбительного слова и не теряла нити