"Конрад Гейден. История германского фашизма " - читать интересную книгу автора

приверженцам: "не бояться ненависти со стороны врагов нашей народности и
нашего мировоззрения, а желать ее - вот наш девиз".
Впрочем, в начале 1920 г. у Гитлера появился товарищ, который не был
рядовой фигурой. Это - совсем молоденький журналист Герман Эссер{16}. Гитлер
познакомился с ним в рейхсвере, где Эссер был референтом по вопросам печати.
Это не скромный мечтатель, не тихий рабочий, а крикун и скандалист; он умеет
поднимать шум и понимает толк в этом искусстве чуть ли не лучше самого
Гитлера. Последний, говоря о "еврейском вопросе", прибегает к образам, часто
вплетая в свою речь народные прибаутки; Эссер же сделал открытие, что
еврейский торговец обувью Х. незаконно получил в Мюнхене квартиру в семь
комнат. Рисуя роскошный образ жизни своей жертвы, Эссер доводит до белого
каления своих бедно одетых слушателей, все еще живущих пайком, получаемым по
хлебным карточкам. Он словно сорвался с цепи; как и Гитлер, он - демон
ораторского искусства, но гораздо более низкого пошиба. В своем тоне и
манерах он не знает никакого удержу; они не делают привлекательным самого
оратора, но зато с убийственной меткостью бьют его противников. У Гитлера
все еще существуют сдерживающие центры; но они совершенно отсутствуют у
этого безусого юноши, который в ноябре 1918 г. основал в Кемптене
революционный совет школьников, требовал в солдатском совете виселицы для
ряда буржуа, а в 1919 г. еще гастролировал в одной из социал-демократических
газет. Свою настоящую политическую линию Эссер нашел, только очутившись в
рейхсвере. Словом, это тип далеко не идеальный. Даже Гитлер, сам не
стеснявшийся в выражениях, впоследствии никогда не выпускает на передний
план своего старейшего соратника. Но в первые годы этот человек был
незаменим хотя бы потому, что кроме него не было никого другого.
Не следует думать, что оба незнакомца - Гитлер и Эссер - завоевали
город Мюнхен сразу, одним бешеным натиском; не следует думать, что первые
устроенные ими собрания были чем-то из ряда вон выдающимся. В своих речах и
писаниях Гитлер изображает дело так, будто буржуазия в то время вообще не в
состоянии была устраивать больших политических собраний; это просто неверно.
Напротив, "союз народного наступления и обороны" устраивал довольно часто
массовые собрания, на которых слушатели приходили в дикий восторг, когда
выступал, например, антисемитский агитатор Керлен или руководитель движения
заграничных немцев д-р Ромедер. Этот союз одно время насчитывал 100 тыс.
членов, разбросанных по всей Германии. Кто в то время публично выступал в
Мюнхене против евреев, тому заранее был обеспечен успех, а
национал-социалистическая партия была вначале для публики не чем иным, как
одним из многих антисемитских обществ. Такие выступления вовсе не были
сопряжены с опасностью для жизни оратора, как это теперь представляет
Гитлер. Со времени подавления советской республики "красные" были более или
менее запуганы; впрочем они и до того терпеливо выслушивали на своих
собственных собраниях выступления противников. Конечно, бывало, что
поднимался шум и оратора прерывали, когда, скажем, он называл
социал-демократических лидеров бандой изменников, подкупленных евреями. Но
это не выходило из обычных границ и было далеко от "систематического террора
на собраниях".
Борьба против выутюженных брюк
В действительности самым опасным врагом для агитаторов из буржуазного
лагеря была тогда сама же национал-социалистическая партия. Она еще не
срывала тогда собраний буржуазии, но уже ожесточенно конкурировала со своим