"Майк Гейл. Скоро тридцать " - читать интересную книгу автора

полтора года, если бы не любила тебя, - это было бы просто... глупо. Просто
ты, наверное, сам это почувствовал в последние полгода: страсти больше нет.
Мы были скорее, как... Ну, я не знаю... брат и сестра, что ли.
- Как Питер и Джейн[2].
- Ганс и Грета[3].
- Донни и Мэри[4].
- Точно, - сказала Элен, забирая свой кофе. Она сделала глоток. -
Теперь, когда я смотрю на тебя, мне уже хочется не разорвать всю твою одежду
на мелкие кусочки, а хорошенько ее выгладить.
- Ты права, - сказал я. - В смысле, я тоже тебя люблю, но должен
признаться, что я больше не влюблен в тебя. Когда я утром в первый раз вижу
тебя - ты собираешься на работу, ищешь в шкафу, что бы тебе надеть, я
начинаю мысленно одевать тебя. К тому моменту, как ты уже определишься, в
чем сегодня идти на работу, я уже мысленно одел тебя в свитер крупной вязки
с двойным горлом, полупальто и шарф.
- И что, по-твоему, это все значит? - спросила она с таким видом, как
будто искренне хотела получить ответ. - Ты думаешь, это нормально - быть
такими цивилизованными?
Я пожал плечами.
- Не думаю. То есть каждый раз, когда у кого-то из моих друзей по
работе происходит разрыв, я спрашиваю у обеих сторон, что случилось, и они
говорят "Это обоюдное решение", как будто этим зарабатывают какие-то очки.
Но на самом деле я думаю, что у нас с тобой - первое расставание по
обоюдному желанию во всей мировой истории.
- Как-то жутковато, - сказала Элен. - Откуда у нас сейчас столько сил
на это? И почему их у меня не было, когда мне они были по-настоящему нужны,
например в четырнадцать лет? - Она встала и скрылась на кухне, потом
вернулась с пакетом коврижек, которые поедала одну за другой. На середине
четвертой она вдруг закричала: "Есть!" - и помахала наполовину съеденной
коврижкой с налипшими крошками над журнальным столом.
- Что есть?
- Ответ, - ответила она. - Все дело в биологии. Даже на клеточном
уровне мы запрограммированы на продолжение рода, правильно?
Я кивнул.
- И, несмотря на пожелания твоей мамы, у нас нет никакого желания
продолжать род друг с другом, так ведь?
Я снова кивнул.
- Вот поэтому мы и не расстраиваемся. Биология говорит нам, что не
стоит плакать из-за пролитого молока.


4

Было одиннадцать утра следующего дня, субботы, и мы с Элен только что
позавтракали. С того момента, как мы приняли решение расстаться, прошло пять
дней, и я теперь спал на диване, также известном как Адский диван, и,
наверное, поэтому моя шея жутко болела. Во вторник я сказал Полу Бэррону,
своему боссу, что хотел бы перевестись из нью-йоркского офиса в другой,
желательно вообще не в Америке. Хотя мне и нравилось в Нью-Йорке и у меня
здесь появилось несколько друзей, я не хотел здесь оставаться после