"Николай Эдуардович Гейнце. Скудные дни Великого Новгорода (Повесть) " - читать интересную книгу автора

все...
Горбачев стал читать снова. Начался длинный перечень подписавших. При
произнесении своего имени каждый из присутствовавших невольно вздрагивал.
- Слышите?.. Что скажите? - зарычал Малюта, когда чтец кончил.
В церкви все безмолвствовало.
- Посмотрите поближе подписи, похожи ли на ваши? - спросил Григорий
Лукьянович.
- Я не писал, а подпись свою по сходству отрицать не могу и не
смею... - отозвался первый Горбачев.
То же сказали и остальные.
- Воровски это сделано, милостивец, воровски!.. - объяснили все
хором.
- Воровски?.. - повторил Малюта. - Стало быть, подлог подозреваете?..
Изрядно... Представим государю, что здесь было... и воровство укажем...
несомненное, да получим приказ, что дальше делать. Перед вами все было, мы
тут не причем...
Малюта направился вон из собора, унося с собой найденный столбец.
Вечером в этот же день он увез с собою связанного софийского ключаря,
ничего не сумевшего ответить на вопрос, как очутился за иконой столбец.
Наступила для новгородцев пора томительного ожидания, чем разрешится
вопрос о найденном и какими-то неисповедимыми судьбами попавшем за
соборную икону приговоре, доказательстве огульной измены целого города.
Никому и не приходило в голову, что это дело рук любимца царя, Малюты
Скуратова, и его клеврета, бродяги Петра Волынца.
Со дня на день паника ожидания возрастала. Из Александровской слободы
стали, между тем, доходить далеко не утешительные вести. Пришло известие о
смерти князя Владимира Андреевича и его супруги, княгини Евдокии, родом
княжны Одоевской.
Готовящаяся гроза стала несомненна.
Наконец 2 января передовая многочисленная дружина государева вошла в
Новгород, окружив его со всех сторон крепкими заставами, дабы ни один
человек не мог спастись бегством. Опечатали церкви, монастыри в городе и
окрестностях, связали иноков и священников, взыскивали с каждого из них по
двадцати рублей, а кто не мог заплатить сей цены, того ставили на правеж:
всенародно били, секли с утра до вечера. Опечатали и дворы всех граждан
богатых; купцов, приказных людей оковали цепями, жен и детей стерегли в
домах.
Царствовала тишина ужасная.
Никто не знал ни вины, ни предлога сей опалы.
Ждали прибытия государева.
Ужас горожан, увеличивавшийся с каждым новым распоряжением,
предвещавшим незаслуженную, а потому и неведомую грозу, достиг полного
развития со вступлением в слободы еще тысячи опричников, когда царь
остановился на Городище.
Чуть брезжился дневной свет в праздник Богоявления, когда владыка
Пимен со всем духовенством пошел крестным ходом на встречу самодержцу, при
звоне всех колоколов в городе.
На Волховском мосту приблизившийся к государю владыка остановился
служить соборно молебен о благополучном государевом прибытии. Чинно
совершено было богослужение. Смиренно подступил владыка со святым крестом