"Павел Гейцман. Смертоносный груз "Гильдеборг"" - читать интересную книгу автора

дальше? Похищение "Гильдеборг" дело не одного человека или небольшой группы.
Тут замешано целое государство. Ракетоносец был доказательством этого. А
теперь мы окажемся в этом государстве. Без документов и без средств к
существованию. Какие мы имеем шансы? Явиться к властям значило идти на
собственные похороны. Не будут ли мгновения свободы на земле многим хуже,
чем дни, проведенные на судне? Здесь мы не должны хотя бы принимать решения.
Судно плывет, независимо от нас. Если мы однажды выйдем на берег, то должны
будем все решать сами. Свободно принять решение, как умереть. Вряд ли мы
сможем надолго ускользнуть от внимания властей. Ни в каком государстве это
нереально. Я не мог себе представить, что окажусь где-то в Южной Америке. Не
мог этому поверить. Мною начала овладевать ярость. Какое мне дело до
сумасбродных диктаторских режимов, до их стремления получить уран и до их
бомб? Какое мне дело до этого судна, я не принадлежу к его команде, я здесь
чужой, я здесь по ошибке.
Но язвительный голос внутри сказал: "Здесь ты не по ошибке, здесь ты по
логике причин и следствий, по воле Августы. Ты всегда делал все по воле
Августы. Ты принадлежишь судну в равной мере со всеми остальными. Ты или кто
угодно. Бомба не выбирает, а мир сегодня принадлежит бомбе. Для каждого
заготовлена соответствующая доза облучения. Бомбы, которые хотят изготовить,
касаются тебя в одинаковой мере так же, как и те, которые уже изготовлены.
Бомба - любовница мира, каждый хочет с ней спать".
Гут чем-то твердым ударил о металлическую раму вентиляционного
отверстия.
Я заглянул в склад.
- Черт побери, что ты делаешь? - выругался он. - Не спи!
Он подавал мне вверх стальной прут длиной в полметра и молоток. Ломик
для открывания крышек ящиков. Один конец его был сплющен и разделен на две
части для вытаскивания гвоздей. Теперь у меня не было сомнений. Если отобьем
молотком сплющенный конец, останется острый наконечник, которым можно будет
пробить кожух контейнера.

Проснулся я весь в поту.
Темнота.
Я не мог дышать, не мог спать. Что-то было не в порядке, что-то
случилось. Я слепо развел руками в темноте и коснулся руки Гута.
- Слышишь? - шепнул я.
Он задвигался. Не дыша, мы прислушались. Тишина! Невероятная и особая.
Что-то случилось.
Гут резко сел.
- Машины не работают, - произнес он удивленно.
Теперь это понял и я тоже. Эта тишина не была привычным, монотонным,
все пронизывающим шумом корабельного вала и машин, а настоящей тишиной, в
которой эхом отдавались одинокие шаги и удары сердца. Зловещая тишина
минуты, в которую надо принимать решение.
Эта минута настала!
Вот она, эта минута!
Мы пристали!
- Ганс, мы пристали...
- Пристали мы...
Мы не могли пошевелиться, мы не знали, как теперь быть. Мы пристали и