"Мишель Гельдлин. Ветер умирает в полдень [D]" - читать интересную книгу автора

кто-нибудь услышит, если он позовет на помощь?
Тяжким грузом наваливается на плечи давняя усталость, ему уже не до
масок...
К чему теперь стремиться? Растерянный, обезумевший от страха, он
сейчас совсем беззащитен.
От кого теперь ждать утешения?
"Да и на что мне пустые слова? Мне нужна помощь!"
Вдруг он осознает, что больше уже не сможет ни с кем разговаривать -
он, который всегда охотно болтал со всеми, у кого была охота его слушать.
Но ведь они и не слушали его. Только делали вид. Притворялись. Вот
лицемеры! Да и кто сейчас кого слушает? Отдохнуть бы наконец! Вот если бы
кто-нибудь указал Дэвиду новую дорогу! Его дорогу. Пусть голос, подобно
легкому ветерку или вихрю, возвысится в ночи и откроет Дэвиду истину.
Пусть этот голос проведет Дэвида через его пустыню. Тогда призыв Дэвида о
помощи станет молитвой, и...
ОН ответит ему? С какой стати ОН ответит именно ему, если в
Рок-Ривере полно таких перекати-поле?
Непростительная гордыня!
Он хорошо помнит все эти воскресенья, заученные, машинально
повторяемые слова, земные поклоны и кусочки освященного хлеба. Он никогда
не задумывался о сути обряда, к которому его ревностно приобщали близкие.
Он никогда в жизни ничего не просил для себя. Не ждал ответа и не получал
его. Но сейчас, когда в слабом свете его стояночных огней виднеются лишь
несколько мертвых кактусов, - как знать?
В эту ночь Дэвид молится, как никогда. Он жалуется, требует.
Никакого ответа. Может, его надо искать в себе? Но Дэвид все чего-то
ждет и ждет...
Изредка в полной темноте мимо него проносится машина, и тогда ему
хочется крикнуть сквозь закрытое окно:
"Остановитесь! Подойдите же ко мне!"
Но он так и не разжимает губ.
Время остановилось. Три часа ночи, суббота, 3 февраля.
Но Дэвида никто не слышит.


Глава 5


Пятница, 4 мая

Так Адриан представляет себе ночь с второго на третье февраля. Он
знает, что происходило до этого или после, у него есть факты,
свидетельства.
Но эти одиннадцать часов скрыты непроницаемой завесой, и остается
только догадываться о том, что знал лишь один Дэвид. И хотя журналист
полностью сжился с героем своего расследования, можно ли до конца понять
душевное состояние человека, которого никогда не видел? Пришлось
отказаться от привычки отстранение анализировать факты, что всегда
помогало ему сохранять беспристрастность в работе. На сей раз Адриана
волновали лишь причины смерти Дэвида, а не методы и приемы