"Мишель Гельдлин. Ветер умирает в полдень [D]" - читать интересную книгу автора

цивилизации.
"Неужели эти заезжие чужаки в самом деле полагают, что они лучше нас,
местных? - раздумывает Адриан. - Ну, ладно, ночная жизнь Рок-Ривера - тут
мы, конечно, подражаем большим городам. Те же завсегдатаи баров, те же
ночные бабочки, азартные игры - лишь бы хоть ненадолго забыть будни,
которые уходят на то, чтобы заработать на пропитание и наплодить детей -
вот только неизвестно, зачем. Вся разница в том, что все здесь знают друг
друга наперечет."
Городок цепляется за скудную землю, как и сто лет назад, когда его
основали. Он рос, благодаря шахтам, сражался с бесконечными зимами; снег
сковывал дома с законопаченными щелями, а мороз убивал все запахи.
Лето в Рок-Ривере не легче зимы: сухое и короткое, словно взрыв.
В жаркой, живописной и шумной жизни родного городка журналисту больше
всего нравится утренняя суматоха. В другое время суток он любит
прогуляться по главной улице города, поболтать с торговцами, поджидающими
покупателей на порогах лавок, побродить по старому базару мамаши Фелтон,
заглянуть в кафе "Мустанг" или "Большой отрог", собирая сплетни для
рубрики местных новостей своей "Стар". Он давно уже не следит за ночной
жизнью нижней пристанционной улицы.
Сегодня в Рок-Ривере ничего не осталось от того городка, каким он был
когда-то, - кроме давней мечты о странствиях, которая воплотилась в
длинной, прямой улице, пересекающей весь город и обрывающейся в пустыне.
Постройки, возведенные на скорую руку, одна за другой сменились
однотипными домами, которые в Соединенных Штатах встречаются повсюду, от
одного побережья до другого. Кирпич, один - два этажа, удручающее
однообразие. Белые филенки, беседки на лужайках с подстриженной и
выгоревшей травой. Дерево для строительства привозят издалека.
Банк вытеснил последний салун, сохранившийся со времен основания
городка, - простое кубическое здание из бревен, обтесанных топором, где не
пахло роскошью, но веселились от души. Адриан помнит все так, словно это
было вчера; когда ему исполнилось двадцать лет, салун еще процветал.
На границе с пустыней бережно, как местную достопримечательность,
сохранили четыре угловых столба, кусок изгороди и желоб для водопоя - все,
что осталось от конторы, где Арчи Блэр вел меновую торговлю с индейцами и
трапперами, и его конюшен, где он держал перекладных лошадей для
дилижансов; в ту пору Междуштатная, она же Большая Дорога, называлась еще
Долгий Путь, и легенды об этой дороге вдохновили многие вестерны Голливуда.
Старая тюрьма в Йеллоустоне, дощатая, с коваными решетками, вконец
обветшала. Чуть ли не каждый день из нее кто-нибудь бежал; потом вместо
нее построили Каунти-Центр, где стали собираться на свои заседания местные
женские клубы, там же разместили историко-этнографический музей, куда
перенесли тщательно очищенные от пыли груды разного хлама и где чучела
антилоп и окаменевшие стволы деревьев расположились по соседству с тотемом
и индейскими курительными трубками; пять лет спустя после открытия центра
на его верхнем этаже уже едва хватало места для зала суда, канцелярии
шерифа и новых тюремных камер - вполне надежных и отвечающих федеральным
нормам. Эта громада из розового бетона тяжело нависает над улицей.
Адриан Рэндал любит иногда выбраться за город на три - четыре часа.
Вторая половина дня проходит спокойно. Побег из тюрьмы двух
преступников, которым явно кто-то помог удрать, - единственная местная