"Мишель Гельдлин. Ветер умирает в полдень [D]" - читать интересную книгу автора

суда, удалось бежать из окружной тюрьмы, известной своей надежностью.
Можно ли в данном случае действительно говорить о побеге, ведь заключенные
не взяли заложников и обошлись без насилия? В настоящий момент идет
следствие по выявлению возможных сообщников этих заключенных за пределами
тюрьмы или даже среди тюремной охраны.
Тем более, что в кабинете шерифа, который находится в том же здании,
не обнаружено никаких следов взлома. Шериф Мановски предпринял все меры,
чтобы поймать беглецов; эти люди совершили вооруженное ограбление и
представляют опасность для общества. Он объявил розыск и сообщил о побеге
ФБР на случай, если преступников обнаружат в соседнем штате. До сих пор
эти меры ни к чему не привели.

Заставить меня отказаться от расследования такого важного дела - да
это хуже увольнения! Я мог бы обеспечить успех агентству "Бэннистон" за
счет развития филиалов, но мой шеф ничего не понял. Местный представитель
ФБР тоже оказался не лучше. Что ж, если я никому не нужен как сыщик,
может, мне стать бандитом? Дуг заметил меня тогда в "Мустанге". Да и Хаски
Джонс наверняка узнал меня. Он-то знает, на что я способен.
- Подсаживайся к нам, Уоррен, у нас тут есть одно дельце. Что ты
скажешь о...
Или нет, все происходит по-другому: скорее всего Хаски злится на меня
за то, что я нашел его пушку. И вот я выхожу из "Мустанга", а эти трое -
за мной и берут меня в заложники. Вся полиция бросается за ними в погоню,
они по тайным тропам удирают из Вайоминга в Юту, к горам Уосатч и тащат
меня с собой; моя жизнь в опасности. Но мне удается распутать веревки и
проколоть все четыре шины их машины. Благодаря моему бесстрашию,
преступники снова схвачены, все меня поздравляют и предлагают поступить на
службу в силы порядка...
Вот каким идеальным героем предстает Дэвид Уоррен в собственном
воображении. Он так всегда верил своим фантазиям и мечтам о славе! Они
служили ему наилучшим убежищем от безжалостной реальности и вознаграждали
за все неудачи. Но вот наступила эта бесконечная ночь, и он сказал себе:
"Я должен посмотреть себе в лицо, теперь или никогда"...
Дэвиду Уоррену кажется, что сковавшее его стальное кольцо с каждой
минутой сжимается все больше и больше. Озноб сменяется жаром, от этого
шумит в голове. Часы показывают пять - пять часов этой беспросветной ночи!
Уже давно он не слышит ничего, кроме мотора, работающего на малых
оборотах; вокруг - ни души. Дорога номер восемьдесят совершенно
безжизненна. Порывы ветра, сотрясавшие морозный воздух вокруг островка,
где стоит машина, стихают.
У Дэвида перехватывает горло. Вот если бы снова стать ребенком, когда
любая печаль и обида легко забываются, а самые горькие слезы быстро
высыхают от материнской ласки.
Тьма побеждает Дэвида, он скрещивает руки на груди и крепко обнимает
себя за плечи.
Его металлический домик все сжимается, становится теснее и теснее,
защищая его, на манер брони или скорлупы. Дэвид откидывается на спинку
широкого сидения, голова - тяжелая, веки - воспалены, а глаза - ничего не
видят. Он невольно поджимает ноги, подтягивает колени к груди. Теплая,
мягкая машина-кокон тихо покачивается, и Дэвид уносится от своих страданий