"Франк Геллер. Тысяча вторая ночь (Роман) " - читать интересную книгу автора

Тысяча вторая ночь

Роман


Перевод О. Мандельштама

I

Духи пророков подчинены пророкам

1

- Пятьдесят арабов пьют одну чашку кофе, - сказал хозяин кофейни и
угрожающе замахнулся на пестрые бурнусы гостей, подступивших к кафе. -
Р-р-р-имши! Разве вы не видите, что у меня европейцы? Р-р-р-имши! Барра!
Восклицание прозвучало невежливо. То был клич арабских погонщиков, клич,
которым обычно подгоняют ленивых и упрямых ослов. Но гости, закутанные в
бурнусы, и не думали обижаться. С несокрушимым достоинством, молча,
скрестив руки на груди, кутаясь в складки грязно-белой ткани, они
отступили в глубину луга; они напоминали библейских пророков, канувших в
недра времен. Но мысль о том, что эти люди были не простой галлюцинацией,
вызванной ядом кофеина, все еще раздражала хозяина, сверлила его мозг..
По-французски, с жестким колониальным выговором, он еще раз обратился к
трем посетителям-европейцам:
- Cingquangt arabes - ca boit ung cafe! Ung cafe.
Лицо его исказилось ненавистью.
- И никто сюда не заглянет, кроме арабов!
Тот, кто мысленно множил количество отпускаемых чашек кофе на пятьдесят
(минимум, окупающий предприятие), считал свое негодование вполне законным
и мрачно глядел на будущее. Кругом под солнцем полудня зияло величие
пустыни.
На десятки миль тянулись волны песчаной земли, поросшие сорной травой,
вздымались каменные гряды; справа и слева миллионы кактусообразных
растений жестом бесформенно-умоляющего отчаяния разворачивали усеянные
колючками листья; нигде не видно было дома, нигде не курился дымок над
трубой. В этом цветении пустоты терялся железнодорожный путь. И в центре
этих пустот два здания - станция Айн-Грасефия и кафе - переглядывались
недоумевающе, словно спрашивая: "Что, собственно, мы здесь делаем?"
Кофейщик очнулся от мрачных дум. На нем были арабские штаны до колен,
европейская куртка, стянутая на спине пояском, носки, закрепленные на
голых ногах подвязками, и желтые арабские туфли. Сквозь незастегнутый
ворот рубашки виднелся нательный крест, на голове была мусульманская
феска, а за правым ухом - красная роза. Язык этого человека представлял
собой неудобоваримую смесь французского, мальтийского и арабского,
напоминающую те несъедобные фрикасе, какие подаются в Тунисе в туземных
ресторанчиках; у этого человека не было национальности, и он готов был
отречься от всех религий сразу.