"Дэвид Геммел. Последний хранитель (Шэнноу #2)" - читать интересную книгу автора

- В жизни ничего так просто не бывает, - сказала ему мать. - Есть плохие
люди, а Бог их не убивает, и есть хорошие люди, вот вроде твоего отца,
которые умирают до своего срока. Так уж устроена жизнь, Сэмюэль. Ничего
хорошего она никогда не обещает.
Мэри, которая все это время молчала, собрала миски, отошла от Стоянки и
принялась оттирать их пучком травы. Бет встала и потянулась.
- Тебе еще надо много узнать, Сэмюэль, - сказала она. - Если ты чего-то
хочешь, то должен драться за это. Не уступать, не хныкать и не ныть.
Принимать удары и продолжать жить дальше. А теперь помоги сестре и погаси
костер.
- Так ведь же холодно, мам, - заспорил Сэмюаль. - Почему нам нельзя лечь
спать у костра?
- Огонь виден за мили и мили. Ты хочешь, чтобы разбойники нас нашли?
- Так они же помогли нам сменить колесо!
- Погаси костер, паршивец! - крикнула она.
- Мальчик вскочил и принялся забрасывать пламя землей. Бет отошла к
фургону и остановилась, глядя на равнину. Она не знала, существует ли Бог,
но ее это не интересовало. Бог не спас ее мать от звериной жестокости
человека, женой которого она была, - а уж ей самой Бог ни разу не помог.
Вот жалость-то! Было бы очень приятно чувствовать, что о ее детях
заботится добрый боженька, верить, что все их беды можно с упованием
оставить воле Высшей Силы. Она помнила, как страшно была избита ее мать в
день своей смерти, и словно все еще слышала удары кулаков, с жутким
чмоканьем вдавливающихся в мягкое тело. Она смотрела, как он выволок труп
на пустырь за домом, и слушала, как лопата врезалась в землю, выкапывая
безымянную могилу. Шатаясь, он вернулся в дом и уставился на нее. Глаза у
него были налиты кровью, руки в земле. "Теперь ты да я, и больше никого",
- пробормотал он, когда напился до полного одурения. И заснул в тяжелом
кресле. Кухонный нож рассек ему горло, и он умер, не проснувшись.
Бет покачала головой и подняла на звезды глаза, затуманившиеся
непривычными слезами. Оглянулась на детей, расстеливших свои одеяла на
теплой земле у потушенного костра. Шон Мак-Адам был неплохим человеком, но
она не тосковала по нему, как они. Он очень быстро понял, что жена его не
любит, но детей обожал: играл с ними, учил их, всячески опекал. И так был
поглощен ими, что не заметил, насколько изменились чувства его жены - до
того самого времени, когда лежал в фургоне, не в силах пошевелиться.
"Прости, Бет!". - прошептал он.
"Что еще за "прости"? Отдыхай и выздоравливай!" Он проспал больше часа,
потом его глаза открылись, рука задрожала, приподнялась над одеялом. Она
взяла ее, сжала.
"Я тебя люблю, - сказал он. - Бог мне свидетель". Она внимательно на него
посмотрела. "Я знаю. Спи. Постарайся уснуть". "Я... старался... ради тебя
и ребятишек. Ведь правда?". "Перестань так говорить! - приказала она. -
Утром тебе полегчает".
Он качнул головой.
"Мне конец, Бет. Я вишу на волоске. Скажи мне, прошу тебя..."
"Что сказать?"
"Просто скажи мне..." Его глаза закрылись, дыхание стало хриплым.
Она прижала его руку к груди и наклонилась поближе.
"Я люблю тебя, Шон, Люблю! Бог мне свидетель! А теперь поправляйся, прошу