"Дэвид Геммел. Последний хранитель (Шэнноу #2)" - читать интересную книгу автора

брата или сестру после долгой разлуки? Я вам покажу.
Он подошел к пожилой женщине, крепко ее обнял и расцеловал в обе щеки.
- Божья любовь с тобой, матушка! - сказал он, ухватил мужчину за плечо и
повернул к молоденькой девушке. - Обними ее, - приказал он. - И произнеси
слова, влагая в них смысл. И веру. И любовь.
Он медленно двигался среди толпы, заставляя людей обниматься. Несколько
рудокопов пошли за ним, хватая в объятия женщин и звучно целуя их в щеки.
- Вот так, братья! - кричал Пастырь. - Нынче День Господень! Нынче любовь!
- И он вернулся на склон.
- Любовь, но не в таком избытке! - завопил он на рудокопа, который поднял
отбивающуюся женщину на воздух. Толпа взвыла от смеха, и напряжение
рассеялось.
- Взгляни на нас, Господи! - Пастырь поднял руки и обратил лицо к небесам.
- Взгляни на народ свой. Нынче не место убийствам. Насилию. Алчности.
Нынче мы одна семья перед ликом Твоим.
Затем он начал завораживающую проповедь о грехах многих и радостях
избранных. Они оказались в полной власти его мощного голоса. Он говорил об
алчности и жестокости, о бессмысленной погоне за богатством и тщете
даримых им радостей.
- Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей
повредит? Что богатство без любви? Триста лет назад Господь обрушил
Армагеддон на мир греха, опрокинул землю, уничтожил Вавилон Великий. Ибо в
те дни зло распространялось по земле, как смертоносная чума, и Господь
смыл их грехи, как пророчествовал Исайя. Солнце взошло на западе, моря
выплеснулись из чаш своих, и ни одного камня не осталось на камне. Но чему
мы научились, братья? Полюбили друг друга? Обратились к Всемогущему? Нет.
Мы уткнулись носами в грязь и роемся в ней, ища золото и серебро. Мы
предаемся похоти, и мы деремся, мы ненавидим, и мы убиваем.
- А почему? Почему? - загремел он. - Да потому, что мы люди. Грешные
жадные люди. Но не сегодня, братья. Мы стоим здесь, и солнце льет на нас
Божий свет и тепло, и мы познаем мир и покой. Мы познаем Любовь. А завтра
я построю себе церковь на этом лугу, и в ней будут освящены любовь и мир
дня сего, будут посеяны в ней, точно семена. И те из вас, кто хочет, чтобы
Божья любовь пребывала в этой общине, придет ко мне сюда, принесет доски и
молотки, гвозди и пилы, и мы построим церковь любви. А теперь помолимся.
Толпа упала на колени, и Пастырь благословил ее. Он продлил молчание более
минуты, а затем возгласил:
- Встаньте, братья мои. Откормленный телец ждет вас. И забавы и веселье
для всех. Встаньте и будьте счастливы! Встаньте и смейтесь!
Толпа повалила к шатрам и столам на козлах. Дети помчались вниз по склону
к качелям и мокрой глине по берегам ручья. Пастырь спускался среди толпы и
принял кувшин с водой из рук женщины, торговавшей пирогами. Он сделал
несколько глубоких глотков.
- Ты хорошо говорил, - раздался голос, и, обернувшись, Пастырь увидел
высокого мужчину с серебрящимися сединой волосами по плечи и седеющей
бородой. Шляпа с плоскими полями, черная длиннополая куртка и два
пистолета в кобурах на его бедрах.
- Благодарю тебя, брат. Проснулось ли в тебе желание покаяться?
- Ты заставил меня глубоко задуматься. Уповаю, что это послужит началом.
- Воистину! У тебя здесь ферма?