"Дэвид Геммел. Царь призраков" - читать интересную книгу автора

был старшим братом Эльдареда. Его зарезали во сне в собственной постели.
Между племенами старого Каледонского союза чуть не вспыхнула
междоусобная война. А ты какое принимал в этом участие, отец?
- Я уже сказал, был я королевским Бойцом. Руки у меня тогда на силу не
жаловались, и следовало бы мне отправиться к Эльдареду и перерезать ему
горло, а я этого не сделал. Я же дал Клятву На Крови защищать короля ценой
собственной жизни. Но королем-то теперь стал Эльдаред. Ну, я и оставил его
службу. А теперь он сулит много золота за головы опасных для него людей. Да
мне-то его золото не нужно. Мне нужно одно: чтобы он получил свое.
- Этого я обещать не могу, - сказал Викторин. - Только вот победа
останется за ним, если мы не доберемся до Эборакума. Эльдаред похвалялся,
что у него под началом будет пятнадцать тысяч человек, стоит ему бросить
клич. У Луция Аквилы в Эборакуме всего четыре тысячи. Если его застанут
врасплох, он потерпит полный разгром.
- Мне все равно, уцелеют римляне в Эборакуме или нет, но я понимаю, к
чему ты клонишь. Ваши кони будут накормлены и напоены, но завтра утром вы
уедете. Я дам вам съестного на дорогу, но мало, мы тут бедны. Только
знайте: к югу и востоку рыщут дозорные отряды. Вам надо ехать на запад,
потом на юг.
- Мы будем осторожны, отец.
- И перестань называть меня отцом. Я в жизни не спал с кантийкой, они
же все бородатые.
Гвалчмай засмеялся.
- Это он правду сказал, - сообщил он Викторину. - Отчасти потому я и
пошел на службу к королю.
- И еще вам надо подумать вот о чем, - сказал Голарик. - Они как будто
не сомневаются, что вас изловят. Говорят, что Туманные Чары пущены в ход,
чтобы выследить вас. Если это правда, мне вас жаль.
Лицо Гвалчмая побелело.
- Что стоит за его словами? - спросил Викторин.
- Смерть, - прошептал Гвалчмай.


***

Они ехали бок о бок весь долгий день, и молчание все больше и больше
угнетало Викторина. Местность была открытой, ветер ледяным, но римлянин не
мог отогнать мысль об испуге в глазах Гвалчмая. Он знал кантия уже четыре
года, с того времени, когда приехал в Камулодунум восемнадцатилетним
зеленым юнцом из Рима. И с тех пор всегда глубоко уважал его за
неиссякаемый оптимизм и беззаветную отвагу. Но теперь Гвалчмай ехал как
обреченный. Взгляд его был невидящим, каждое движение говорило об ожидании
конца. Они устроились на ночлег с подветренной стороны обрыва, и Викторин
разжег костер.
- Да что с тобой? - спросил он, глядя, как Гвалчмай горбится,
уставившись на огонь.
- Твое счастье, что ты не понимаешь, - сказал Гвалчмай.
- Я понимаю страх, когда вижу его в чьих-то глазах.
- Это хуже страха. Это сознание неизбежной смерти. Я должен
подготовиться для этого пути.