"Валерий Генкин, Александр Кацура. Водолей и Весы" - читать интересную книгу автора - Послушай, а можно совсем без топора, одной мыслью? - спросил Володя.
Федор поставил чашку, посмотрел на него внимательно и сказал неторопливым своим басом: - Смотри-ка! Ты быстро соображаешь. Можно. Только трудно это. - А как? - загоревшись, выпытывал Володя. Свешников взял чайную ложечку из нержавейки, положил на чистое место стола и сказал: - А ну, двинь. Володя испуганно глянул на ложку, а потом, почувствовав вдруг успокоение и силу, представил себе, как этот блестящий кусочек металла бежит к краю стола. В тот же миг ложка тихо тронулась с места, поплыла вдоль клеенчатой складки, как-то нехотя, подъехала к краю и упала на пол с тусклым звяком. Вот тогда-то Федор и сказал ему: - В тебе большая сила! - Поздравь, Судариков,- сказала Леля,- меня поставили на двенадцатое ноября. Ты рад? - Лелечка, еще бы! - Володя вскочил и, подбежав к Леле, принялся ее целовать. - Ну ладно, Судариков,- говорила Леля, увертываясь.- Волобуев хотел просунуть своего аспиранта, но за меня вступился сам Склянкин. Леля занималась астрономией и вот готовилась защищать диссертацию. Что-то там об устойчивости планетных орбит. Володя же работал ассистентом на кафедре физики одного института. Вместе с Лелей они учились в университете, по окончании которого и поженились. "Вот теперь у меня будет жена-кандидат",вздохнул Володя, когда Леля убежала. Сам он диссертацию писать не собирался, поскольку, как физфак, он и сам диву давался. Но сделанного не воротишь, и теперь он изнывал на лабораторках, вдалбливая бойким и нахальным студентам устройство баллистического гальванометра или тонкости опыта Милликена. Сам же он был мечтателем, поигрывал в шахматы и тайно писал стихи, а написав - никому не показывал, даже Леле, которую очень любил. У Лели дела шли хорошо. Была она веселой, способной, удачливой. Сломив сопротивление довольно трудной темы, она вышла на финишную прямую и гордо ждала триумфа. Впрочем, не ее успехи тревожили Володю. Хуже было другое. Вокруг Лели постоянно роилась туча блестящих поклонников. Романтики-астрономы, разъезжающие по дальним горным обсерваториям и толкующие про квазары, пульсары и реликтовое излучение. Рослые загорелые кандидаты, доценты, доктора. "А я кто? - спрашивал себя Володя с горечью.- Что я собой представляю?" На Москву надвигался теплый и нежный вечер бабьего лета. Володя не спеша брел по Гоголевскому бульвару и от нечего делать искал рифму к слову "эспандер". Вчера ему позвонил школьный приятель, самодеятельный поэт, и попросил подыскать к этому спортивному словечку нестандартную рифму. Приятель еще не окончил фразы, как Володя выпалил: "Испанец". Но друг обиделся: "Такую рифму и Евтушенко мог придумать. Мне бы что-нибудь похитрее".- "Ладно, подумаю",- сказал Володя. И вот сейчас, отвергнув пару вариантов, он наконец нашел: "Заспан до дыр". "О!" - сказал он. Рифма ему понравилась. И сию же минуту сложился бессмысленный стишок: "Этот эспандер, старый испанец и вольтерьянец,- заспан до дыр". Володя нараспев бормотал свое сочинение и вдруг увидел Лелю. Она |
|
|