"Андрей Геращенко. Паутина Циолковского или Первая одиссея "Мира" (повесть)" - читать интересную книгу автора

- Капсула Абу Сина повреждена! - перебил Косовский, не желая тратить
время на формальности.

- Жертвы?! - быстро спросил Шестун, уже даже не пытаясь скрыть
волнение.

- Точно не знаем. Капсулу несет в океан селевыми потоками. Купол обзора
поврежден. Капсула разгерметизирована. Мы висим метрах в ста от поверхности
над побережьем. Я принял решение садиться - может быть кто-то остался в
живых! - доложил Косовский.

- Это слишком опасно! Я приказываю взлетать! - резко прервал Шестун.

- Но...

- Я сказал - взлет! - еще раз повторил Шестун: - Мы будем следить за
вами. Взлетайте немедленно!

- Есть, командир! - ответил Косовский и взглянул вниз.

Капсулу Абу Сина подтащило к самой кромке океана и она уже наполовину
затонула, зажатая ледяными торосами. Скафандров космонавтов нигде не было
видно - их накрыл сель или успел поглотить океан. Косовский знал, что
командир хотел спросить о Даше. Но Шестун сдержался и промолчал. И Игорь
молил про себя Бога за то, что так вышло. Приказ по сути был верным, но если
бы Шестун знал, что Даша на борту головной капсулы, принять решение о взлете
было бы для Андрея гораздо сложнее. Слишком многие на "Мире" уже
догадывались об отношениях Даши и командира и, знай Шестун о том, где
находится Рыбачук, его приказ сразу стал бы двусмысленным. А в экстремальных
ситуациях нет ничего хуже, если экипаж вдруг начнет считать приказы
командира двусмысленными.

Повторный взлет проходил еще сложнее, чем первый. Косовский насчитал по
крайней мере три прямых попадания молний в капсулу, но сами разряды на
счастье оказались не такими мощными и защитное поле выдержало. Все
облачились в скафандры на тот случай, если капсула все же потеряет
управление и рухнет вниз - тогда неминуемо придется катапультироваться.

Перевести дух удалось лишь тогда, когда капсула поднялась над мощным
облачным слоем. Над горизонтом по-прежнему зловеще алел огромный, словно
налитый кровью, диск Цербера.

- Если только древний Данте писал свой ад по видениям, то видел он,
наверняка, что-нибудь вроде Минска или Цербера. Представляю, что делается на
самой планете-гиганте, если даже на Минске мы встретили такой прием, -
пробормотал Косовский, глядя на багряный диск и разрешил снять скафандры.

Влекомые первыми инстинктивными побуждениями, космонавты с криками
"ура" принялись обниматься, но, взглянув вниз, на бушующие электрическими
разрядами, мрачные, зеленовато-черные метановые облака, притихли. По щекам