"Сергей Герасимов. Искушение" - читать интересную книгу автора

несколько баллонов с газом. Если поджечь в этом месте, то рано или поздно
баллоны взорвутся, и пожару будет легче проникнуть на второй этаж. Это
была разумная мысль. Он вытряхнул бумажное и ватное содержимое нескольких
больших коробок. Содержимое было разноцветным. Чтобы не терять времени, он
не стал открывать остальные коробки, а только свалил их в кучу. Потом он
присел на корточки и щелкнул зажигалкой. Огонек неохотно пополз вверх,
съедая зеленую вату, прорвался длинным голубым язычком с яркой желтизной
на конце.
Перед тем как уйти, Юлиан Мюри сделал поджог еще в четырех местах,
чтобы фабрика загорелась сразу со всех сторон. При таком количестве бумаги
и ваты она обязательно сгорит дотла. Нужно только подождать, пока огонь
разгорится. Тогда в коридоре запахнет дымом и навсегда исчезнет странный
запах пустоты. Последний поджог он сделал в маленькой комнате без окон.
Было так темно и так приятно смотреть на огонь. Огонь быстро вырос до
размеров небольшого костра, но дальше расти не спешил. Юлиан Мюри не
спешил тоже. Он решил дождаться запаха дыма. Он сел на пол и стал ждать.
Пол был холодным, и пришлось подложить длинную плоскую коробку. Огонь
пожелтел и осветил комнату. Темнота отодвинулась, но не ушла, а собралась
в углах. Глядя на огонь, он чувствовал, как меняется, постепенно
раздвигаясь, его сознание - будто перед пыльным зеркалом кто-то поставил
еще одно зеркало и начал протирать пыль. Наверное, подобное чувство всегда
приходит, когда смотришь на огонь. На огонь, на морской прибой, на текущую
воду, на лицо человека - на все бесконечное. Он вспомнил свой первый
огонь; это было невообразимо давно, это было одним из самых дальних и
самых искаженных отражений в зеркале, - была рождественская елка в доме со
сверчком - теплый дом, полный родных, дом защищал от всего, потому что в
мире не было ничего, кроме дома. Кроме огня свечей был тогда и свет лампы,
почему-то зеленый, так запомнилось. Такого оттенка он не встречал никогда
больше, хотя иногда вспоминал. Он вспомнил один из своих последних огней.
Это был костер в лесу. Тот лес был в двухстах километрах к югу и в
полугоде прошедшей жизни. У костра сидел парень лет четырнадцати - один из
случайных людей, которых можно встретить путешествуя. Парень имел лицо
старика, он слишком много пил. Так много, что Юлиан Мюри удивился. Два дня
до того парень чуть было не умер от перепоя. Юлиан Мюри купил в аптеке
какой-то рвотной гадости, и парень остался жить. Это происшествие сблизило
их на несколько дней. Парень рассказывал странные вещи. Юлиан Мюри
полагал, что он знает жизнь, но тогда усомнился в своем знании.
- Да, мы живем очень просто, - говорил тогда парень, - очень просто,
больше ничего не надо. Мы воруем лошадей в селах.
У него был короткий плетеный хлыст с деревянной ручкой. Время от
времени он прижимал хлыст к щеке. Костер горел мягко и уютно; темнота то
приближалась, то отступала, но оставалась такой же плотной и по-осеннему
молчаливой.
- А что люди? - спросил Юлиан Мюри.
- Да что люди - стреляют. В том году убили одного. Тогда зима была, и
они его загнали на реку. Лед стал проваливаться и он не пошел дальше. Тут
его и пристрелили. А потом бросили в прорубь. Они думали, что мы
испугаемся.
- Он был твоим другом? - спросил Юлиан Мюри.
- Не-а. У меня друзей нет. У него тоже не было. Зато жизнь веселая.