"Сергей Герасимов. Ныряльщик (рассказ)" - читать интересную книгу автора

переливалось жидкое зеркало поверхности. Блестящие, будто ртутные, волны,
шли одна за другой, шли чтобы разбиться о стену острова. Он выдохнул, чтобы
стать тяжелее, и облако трепещущих пузырей взлетело над головой, и с
шорохом ушло в неровно-голубую полутьму. Теперь он погружался быстрее.
По пути он несколько раз столкнулся с нитью, со щупальцем Спрута. Он
ни о чем не подумал, а только отреагировал как рыба или кальмар. Щупальцы
остались неподвижны. У дна он выдохнул воздух ещё раз - чтобы подьемная
сила исчезла совсем, и стал наощупь собирать луковицы, которыми было усеяно
дно. Он все ещё смотрел вверх. Но теперь вверху что-то происходило.
Он никогда не считал себя бесстрашным человеком, и это к лучшему:
бесстрашные, насколько он знал, долго не живут. Он умел казаться
бесстрашным, он даже мог обмануть детектор страха на обязательной проверке
перед поездкой на
Остров. На самом деле, живой, отчетливый страх смерти всегда жил в его
душе - страх собственный, маленький и почти ручной, как черный котенок с
большими зелеными глазами. Сейчас в зелено-голубом пространстве над ним из
ничего формировались быстро движущиеся кубы и сферы; вибрирующие
полупрозрачные змеи проплывали во всех направленях; то там, то здесь
вспыхивали фонтанчики ярких желтых искр. Остров просыпался. Сегодня,
единственный раз за два миллиарда лет, здесь что-то происходило. Это было
страшно, но страх - главная эмоция любого живого сущства, неразумного в том
числе; страх неразумен, поэтому Янсон не боялся бояться и не боялся что
Спрут заметит его страх. Страх - это все-таки не мысль. Его руки продолжали
шарить за спиной, вслепую нащупывая луковицы.
Страх есть страх, а работа есть работа. Он сам выбирал это, он сам
стремился к этому, он сам шел к этому всю жизнь. Он начал тренироваться в
четыре года. С семи лет он тренировался ежедневно. В одиннадцать ему
сделали первую операцию и он научился нырять на пятидесятиметровую глубину.
В шестнадцать, на контрольных сборах, он убил своего напарника.
Тогда они вдвоем спускались по реке. У них была металлическая лодка
без весел и мотора. Река мощным потоком уходила под землю и неслась там
километров двадцать, прежде чем выйти на поверхность и разлиться широким
спокойным полукругом на равнине. Они должны были пройти подзеный путь реки
и остаться живы. Может быть, были виноваты весенние ливни, может быть ещё
что-то, но воды в подземном русле оказалось немного больше, чем они
предполагали. Довольно скоро вода достала до потолка пещеры и дышать стало
нечем. Тогда они перевернули лодку и спрятались под ней. Они неслись в
подземной трубе и понимали, что никто и ничто не может спасти их; понимали,
что воздуха в лодке никак не хватит на двадцать километров пути.
Напарник напал первым. Но Янсон был готов к нападению. На двоих
воздуха не хватит, но у одного человека все-таки остается шанс. Проблема в
том, чтобы отделаться от лишнего дышашего, хватающего воздух рта быстро и
без усилий.
Две-три минуты активной борьбы - и воздуха не останется. В тот день
Янсон победил и остался жив. Он никогда не считал, что сделал что-то
неправильно. Но чувство вины осталось с ним. Чувство вины и страх. Именно с
того дня страх смерти поселился в нем. С того дня он перестал быть
самонадеянным ребенком и стал настоящим ныряльщиком, настоящим
профессионалом.
Ближайшее щупальце Спрута слегка шевельнулось. Янсон похолодел.