"Сергей Герасимов. Моментальное фото" - читать интересную книгу автора

поближе, помогать матери, ловить взгляды подруг и угадывать то, что за
взглядами; туфелек натер ногу до волдырей, на мизинце и под косточкой; а
старые лужи под забором совсем черны от прелых листьев; знакомая собака по
кличке Гавганистан отказывалась от вкусненьких котлеток из вымоченной
солонины и с дикой тоской глядела на безобразие, и совсем не лаяла.
Гавганистан обычно срывался с цепи, когда видел постороннего, никакая цепь
зверюгу не держала, а тут совсем расквасился. Гости пьянели и пели песни,
зыбыв, что песен не знают, а петь не умеют. Песни были народными и
грустными - чтоб тяжелее стало на душе, чтоб поплакаться, чтоб потом, прийдя
домой, взглянуть в зеркало, на жену, на детей и слегка одуреть от горя,
потому что жизнь прошла. То, что жизнь прошла, это и так ясно, но данная
мысль требует соответствующей эмоции - оттого и пели песни. Она посмотрела в
рот ближнего певца и увидела язык, похожий на маленькую подушку; певец
вспомнил, что образование имеет высшее техническое и петь перестал. Потом
попала под дождь - столы были под тентами, но все равно пришлось идти
переодеваться.
Переодевалась в закутке, знакомом с детства, а местный мальчик
подглядывал сквозь щель в портьерах - она включила вторую лампу - чтобы
лучше было видно местному мальчику: и вообще она никого не стеснялась и
чувствовала себя под наркозом. Нашла в углу свою детскую куклу, всплакнула и
покрасила кукле пятку авторучкой - и кукла тоже запомнила этот день.
Гуляли до двенадцати, тупо хотелось спать и губам опротивели поцелуи, а
в спину вбили кол, на голову надели железный обруч и били по нему молотком,
противная очередь пьяных подгоняла одноместный туалет, который так спешил,
что не успевал накидывать крючок; пропустили без очереди, учтиво; уже
подрались женщины - совсем не знаю кто они; уже поймали на огороде
посторонего - обрывал абрикосы, побили и дали выпить - лицо смутно знакомо;
на пэршу ночку вам сына та дочку - кричали и она улыбалась и благодарила за
пожелание, и щеки устали от улыбок. Потом все-таки включили камеру и стали
снимать; когда снимали сзади, она стала чуть-чуть гладить руку жениха,
теперь мужа - чтобы увидеть это движение на кассете лет через двадцать и
всплакнуть о былых годах и былой любви.
Рука мужа откликнулась - Стас всегда таял от ласки - не трудно будет
держать такого на поводке. Тихий противный дождь шуршал по клеенке -
хотелось обижаться, кусаться, орать, топтать, рвать или веселиться, на худой
конец; сил хватало лишь на обиду. Мать ушла на веранду и тихо плакала там,
как по покойнику.
- Ну вот и все, - сказал Стас, когда все закончилось, - ты чего
надутая?
- Так.
Он сел на голый стул у стены и остался так сидеть. Делай же что-нибудь
Иванушка, мужчина на то и нужен, чтобы что-то делать.
Она посмотрела на голый пол у дорожки и увидела трещину, щель между
досками, в два пальца примерно шириной - щель шла через всю комнату, от
стены к стене. Ну вот - первая трещина между нами, а мы сидим по разные
стороны от нее, и никто не хочет ее переступить, - подумала она и скрестила
пальчики, чтобы не сбылось.
- Смотри. Вот и первая трещина между нами.
- Ага. Поживем - починим.
- А если там мыши?