"Сергей Герасимов. Моментальное фото" - читать интересную книгу автора

Я не знаю его, но оно мне дважды снилось. Это означает что-нибудь? Как ты
думаешь, зачем мы любим друг друга так сильно? Ведь это же тяжело - любить
так сильно?
Что бы случилось со мной, если бы я тебя не встретила; я бы умерла,
наверное, я без тебя, как без себя - не улыбайся, пожалуйста: что думаю, то
и говорю...
- Как ты думаешь? - спрашивала она.
Стас был моложе ее на год. Когда-то они были одноклассниками. Стас
ухаживал за ней шесть лет подряд, начиная с девятого класса.
- Почему только с девятого класса? - спрашивала она. - О чем же ты
раньше думал?
- В девятом классе я выиграл тебя в карты, - отвечал Стас.
Вот еще глупости. И она гладила его плечи, и левая часть ее лица была
освещена луной, а правая - тусклым светом из-за занавески, и Стас никак не
мог решить какая часть лица красивее: обе нравились ему одинаково, но обе
были совершенно разными. - Как ты думаешь, кто-нибудь еще любит так, как
мы? - спрашивала его женщина с двумя лицами. - Почему люди умирают? Для чего
родится наш ребенок, если когда-нибудь он все равно умрет? Может быть, он
будет жить после смерти где-нибудь вечно на звездах? Мне кажется, что эти
две ночи уже не повторятся, как ты думаешь? - спрашивала она.
Стас хотел видеть ее взгляд, но ее глаза были закрыты.


* * *

- Я думаю, у нас еще все впереди.
Он встал и вышел покурить. На ступенях сидел отец Вероники и не курил.
Гавчик положил на крыльцо передние лапы и поскуливал.
- Курить будете? - спросил он.
- Уже два года не курю, - ответил отец Вероники.
- А что так?
- Сердце. Не дает спать. Как лягу, так и начинает. Приходится вставать.
Только матери не говори. А ты что?
- Покурить вышел.
- Ну, кури.
Они помолчали.
- Не нравится мне эта щель, - сказал отец, - не большая радость спать
на веранде.
- Это же не навсегда.
- И я о том же. Завтра вставим доску и подопрем снизу. А дальше видно
будет.
- Вы валидол не пробовали?
- Лучше помолчи об этом. Свои болезни я лучше тебя знаю.
- Извините.
Наутро зашли в сарай и выбрали две подходящих доски; отец вытащил ящик
с инструментами; рубанок хорошо, со смоляным запахом брал дерево, стружка
выходила гладкая и закрученная как поросячий хвостик. Трещина уже пошла по
стене и добралась до крыши. Как странно получается, - думал Стас, - каждый
день между нами эта трещина, она все шире и больше. Почему-то получается
так, что мы постоянно по разные стороны. О какой чепухе я думаю - вот если