"Сергей Герасимов. Шаги за спиной (рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Да.
- Почему я не умер?
- Ты был мертв четыре минуты. Тебя уже не надеялись вытащить. Откуда ты
узнал? - спросил дядя.
- О чем?
- О, об Асе, о ней! - дядя обхватил свою голову руками, несколько
театрально.
- Мне сказали.
- Никто не думал, что у тебя такое чуткое сердце, - вмешалась асина
мать с другой стороны, - врач сказал, что тебя спасли чудом. У тебя в
комнате нашли четырнадцать пустых бутылок, четырнадцать! Откуда у тебя
столько бутылок, ты же много не пил?
- Ученики подарили, - ответил Валерий.
- Ты не такой уж и черствый, продолжила асина мать, - мне приятно, что
ты ее так любишь (она всплакнула и плач затянулся).
- Я вернулся, - сказал Валерий, - я вернулся с того света.
Я был мертв четыре минуты. Прости меня, но я мало думал об Асе, когда
хотел умереть. Но я вернулся и хочу остаться. Ведь есть же ребенок. Есть
наша общая память - мы так помним ее...
- Но теперь, ты понимаешь, нас ничто не связывает, - продолжила асина
мать, видимо, не услышав его слов, - ведь ребенок же не твой...
- И что же теперь? - Валерий повернул голову к ней.
Распухшая мамаша была похожа на розового бульдога, раньше она была
бульдогом бледным. И вот бульдог бледный, и ад следует за ним...
- Ну, мы позволим тебе пожить у нас еще немного и даже не потребуем
возмещения за зеркало, которое ты разбил (зеркало принадлежало еще матери
моего отца - подумала она - значит, редкая рухлядь, - подумал Валерий в
ответ; обменялись мыслями) мы позволим тебе пожить недельки две после
выздоровления, а потом...
- Значит, вы меня выгоняете, - сказал Валерий, - да ведь ваша дочь мне
даже не жена. Она ни разу не исполнила свой супружеский долг. Она, как б...,
бегала к своему ... и выпрашивала у него подачки, а он платил!
- Как вы смеете говорить об этом сейчас! - вмешался папаша, обычно
говоривший с Валерием на "вы", но наименее уважительно.
- Мне плохо, я буду спать, - сказал Валерий и закрыл глаза. Уйдите все
от меня ради Бога, вы уже выполнили свой долг.
Голоса посовещались, повскрикивали, поплакали и ушли, оставив за собою
два апельсина. А три было жалко оставить, - подумал Валерий.
Он пошевелился, открыл глаза - в палате никого не было, кроме двух
бессознательных простынь с красными лицами поверх. Одно из лиц беспокойно
вздыхало. Он вытащил капельницу из руки и поморщился от боли. Из-под
простыни вылез чертенок с лицом печального Бородулькина, лег на спину и
задрыгал ножками.
- Привет, - сказал Валерий.
- Привет, - ответил чертенок, - тебе ее совсем не жаль, да?
- Было жаль, пока не пришли эти.
Чертенок заплакал.
- Прекрати, надоело когда все плачут.
Чертенок сменил лицо на бодрое. Он сделал это, сняв одну физиономию и
надев другую. Теперь он был не Бородулькин.