"Сергей Герасимов. Шаги за спиной (роман)" - читать интересную книгу автора

- Это ваша вина, - ответил Валерий как можно холоднее, но еще больше
натягиваясь внутри, - вы позволяете себе оскорблять учителя в присутствии
детей. Если я не учитель, то вы вдвойне не директор.
- Зайдете после урока, - закруглил директор и удалился к плачущей у
фонтанчика малявке. Увидев это, малявка заплакала громче, даже замахала
бантиками.
Три часа пролетели как сон: кто-то вбегал, выбегал, плакал, кричал,
возмущался и клялся; кто-то звал, призывал, воззывал и обзывал непотребно;
два близнеца Гнездюковых обзывали друг друга "вонючими гнездами"; трижды
требовали к директору и трижды директора не находилось, лишь его бесплотная
тень кружила над всеми и над каждым в отдельности; кружила, норовя каждого
клюнуть в темечко, да побольнее; все было бессмысленно, бесполезно,
безнадежно, безумно, безалаберно и бессовестно. За пятнадцать минут до конца
последнего урока начал капать дождь.
Значит, она сегодня уже не придет. Даже если дождь кончится вот в эту
секунду (если очень попросить Бога, например), то она все равно не придет,
не выйдет из дома, взглянув на мокрое окно. По окну стреляли редкие капли -
вот одна стрелка, вот еще одна. Господи, разве можно ждать так, как я жду?
Заглянула секретарша:
- Валерий Михайлович, вам телефонограмма.
- Что там?
- Только на ушко.
Валерий подвинул ушко.
- Просили передать, что вас убьют.
- Кто просил?
- Не знаю. Приятный мужской голос.

4

Прозвенел звонок и Валерий вышел на улицу, стараясь не спешить. Путь к
свободе проходил мимо директорского кабинета.
Директорский голос что-то диктовал неровному стучанию печатной машинки.
Машинка звучала почтительно.
Валерий выждал длинную фразу и проскочил.
Все, на сегодня закончилось.
Кто-то в спину обозвал его "Лериком", но он не обернулся.
Еще десять шагов до ограды; все, отрезало.
Людочка назначила свидание в парке, у старых качелей, которые
школьники, во главе с Валерием, вешали каждую весну и каждую осень снимали.
Еще неделя-две и липы зацветут. Запах липы звучит как музыка, особенно в
такт шагам. Если бы это записать. Если бы это записать, а потом сыграть...
Когда-нибудь, когда будет время, если не иссякнут силы, если не умрет
дух в ничтожной борьбе с ничтожествами, если выдержит, не лопнет, моя
струна... Если...
А Людочка не пришла. Скамья влажна и пуста. На влажных скамейках нельзя
сидеть... Но вон там же сидят. Почему мне всегда нельзя, а другим можно?
Почему другие воруют вагоны, убивают двоюродных дядюшек ради двухкомнатной,
а ради трехкомнатной - родных, делают деньги не знаю откуда, из воздуха, и
женщины стелятся за ними? Почему мне всегда нельзя? Отдайте мне моего
дядюшку!