"Сергей Герасимов. Бабочка и мышь" - читать интересную книгу автора

- Нет, - сказал доктор Д. - я передумал. Только не перебивай меня. Ведь
тебе деньги не нужны, правильно?
- Но я поэтому их и отдаю. Разве бы я стала?
- У тебя нет родственников?
- Я жила с теткой, которую ненавижу. Мама оставила мне несколько тысяч.
Тетка только и ждет, когда я умру - чтобы забрать деньги. Но я их лучше
сожгу, чем оставлю ей.
- И много у тебя осталось?
- Четыре сотни.
- А остальное?
- Протрынькала.
- Тогда привези мне все что осталось.
- Но мы договорились! - она вскрикнула и стала похожа на ребенка, лет
десяти или восьми.
- Привези мне все - и оставшиеся дни ты проживешь не в палате, а в моем
доме. До того момента, когда тебе станет плохо. Регину я прогоню на время,
она у меня послушная.
- Ты скотина.
- Я просто уравниваю спрос и предложение. Этого требуют законы рынка.
Алиса подумала о том, что сможет запросто убить этого плохого человека
или поджечь его дом или сделать еще что-нибудь детективное - но не сейчас, а
через неделю или через две, когда доктор надоест ей.
- Такси еще ждет?
- Я заплатила, чтобы он ждал до утра.
- Тогда поезжай.
Алиса уехала.
Доктор Кунц вынул деньги из тайника (он не доверял банкам), сдернул
скатерть со стола и долго выбирал куда ее пристроить. Пристроил на шкафу,
аккуратно свернув. Потом положил банкноты прямо на дубовые доски. В его доме
многое было из дуба: мебель, полы, двери. Да, двери - он обмер. Двери
остались незаперты!
Он выглянул: никого. Да тут и не бывает никого по вечерам. Очень
спокойное место. Он запер дубовую дверь, дважды повернув ключ, и успокоился,
начал пересчитывать деньги. Он прекрасно знал сумму, но само пересчитывание
доставляло ему блаженство. Он редко пересчитывал деньги - лишь тогда, когда
в доме не было жены. Иногда общая сумма не сходилась и доктор Кунц
пересчитывал деньги еще несколько раз, для верности. Когда сумма сходилась,
он все равно пересчитывал несколько раз, просто раскладывая деньги разными
кучками. Ему нравилось созерцать эти кучки.
В них было что-то эротическое, в этих бумажечках. Ему нравилось ощущать
в пальцах их податливую плотность, гладить их, раскладывать их на равные
суммы, аккуратно вынимать из большого кошелька со змейкой-молнией, чтобы не
дай бог, не зацепить за зубчики - ведь от этого банкноты рвутся. О, этот
кошелек! Сколько лет, сколько трудов, сколько сконцентрированного,
дистиллированного напряжения души! Здесь были банкноты-юноши, полные надежд,
о, их ждут еще многие встречи впереди, множество влюбленных пальцев еще
будут гладить их чуть шероховатые, будто живые поверхности, здесь были и
дряхлые старцы, нашедшие в большом кошеле свой мягкий матерчатый приют. Они
все еще бодры, готовы на одну или две последние авантюры. Глядящие из под
полуприкрытых век, мягкотелые, обрюзгшие, с остатками карандашных надписей,