"Сергей Герасимов. Ранение" - читать интересную книгу автора

как будто дул ветер. В лужах вращалось что-то вроде мертвых черных
водорослей. Их вращало течение; хотя течения в лужах вроде и не бывает.
Миша Якобсон присел на корточки. Погрузил в воду пальцы.
- Что там?
- Вода прибывает. Сочится из щелей между булыжниками, как будто под
давлением. Выходит и течет. А что это, я не знаю. Как будто какие-то черные
тряпки или растения. А, черт!
Он вскочил и отпрыгнул в сторону. Булыжник под его левым сапогом
провалился. Сразу же обвалилась еще полоса камней в двух метрах позади них.
Теперь их осталось четверо: Притыкин и Лучиков мгновенно скрылись под
водой.
Без крика, без жеста - просто исчезли. Там, где они стояли только что,
сейчас вращался мутный поток.
Но времени на сантименты не оставалось. Вода подступила к самым ногам и
продолжала прибывать. Между водой и стеной оставалось еще метра два
свободного пространства, но и это пространство быстро сокращалось. Вода
бурлила, в ней то и дело всплывало что-то, напоминающее плохо переваренные
остатки, черные лохмотья, тряпки, лоскуты и все это явно пахло чем-то
неестественным, химическим и ядовитым. Это была не та вода, в которой можно
плыть. Миша Якобсон растопырил пальцы, которые только что окунул в воду,
растопырил, показывая всем: на пальцах уже не было ногтей, а кожа сморщилась
и потрескалась.
- Она проникла мне в сапог, - сказал он, - и я не чувствую своей
ступни.
Батюшкин побежал. Он побежал вдоль стены, не оглядываясь и не заботясь
об остальных. Он всегда действовал просто, и эта простота ему помогала. Если
нельзя оставаться здесь, то надо бежать хотя бы куда-нибудь.
Остальные бросились вдогонку. Якобсон хромал, но не отставал. Они
бежали, слыша тяжелый топот своих каблуков, свое шумное дыхание, стараясь не
наступить на тонкие жидкие змейки, уже подтекающие к самой стене.
Но стена стала другой. Здесь она была толще, массивнее. Она уже не была
такой прозрачной. На ней появился повторяющийся рельефный узор: что-то вроде
неровных больших квадратов. Теперь было видно, на какой высоте она
заканчивается: метров двенадцать - пятнадцать скользкой глянцевой
поверхности и над нею небо. Они продолжали бежать.
Рельеф стены становился все более выпуклым: выступающие неровные
квадраты, между ними глубокие щели, там и тут разбросано нечто, напоминающее
символы или буквы. Батюшкин догадался первым: он просунул пальцы в щель и
поднялся на нижний квадрат. Теперь он был выше воды и даже, если бы очень
постарался, смог бы подняться на самый верх.
- И долго ты так провисишь? - спросил Дискин, - Это...
Но он не успел договорить; камни обвалились под его ногами.
Теперь их оставалось трое и все трое висели на стене в довольно
неудобных позах.
- А он был прав, - сказал Дольский, - сколько мы сможем так висеть?
- Я - сколько угодно, - ответил Батюшкин.
- А я нет, - сказал Миша Якобсон, - я стою на одной ноге. Мне осталось
час, отсилы два. Надо что-то придумать. Попробуем залезть наверх?
- Сам и залазь.
- Я не смогу.