"Сергей Герасимов. Самая опасная профессия" - читать интересную книгу автора

врач.
- Ага. Но мне уже все равно. Поэты ведь особые люди. Они все в чем-то
сумасшедшие. Я например, всегда слышал голоса...
- Так, - заинтересовался врач. - Это связано c вашими голосами?
- Еще как связано. Но это не такие голоса, которые звучат в ушах всяких
психов. Иногда на меня что-то находит, и я хватаю карандаш, обязательно
карандаш, простой и остро заточенный, и начинаю писать. Поэтому я всегда
ношу мой карандаш с собой. Я записываю стихотворение от начала до конца. Мне
диктует его голос. Иногда голос прерывается и мне приходится додумывать
строчки самому. Иногда голос просто не приходит. Тогда мне приходится ждать
его недели или даже месяцы. Но я знаю, как правильно настроиться, чтобы он
пришел, я все же не любитель. Я профессионал. Один раз я начал писать прямо
в кресле стоматолога - и моему зубу пришлось подождать. Потому что голос
ждать не может.
- Простите, я вас перебью, - сказал врач, - вы пьете?
- Вопрос понял, спасибо. Как все. И курю. И даже пробовал кое-что
поинтереснее. Поэт должен все познать на себе. Но я осторожен, я храню свой
мозг так, как оперный тенор хранит свое горло. Это инструмент для
зарабатывания денег. Ответ принят?
- А теперь ваш инструмент не работает?
- За два дня до моего тридцать пятого дня рождения я заканчивал текст
песни, той самой, которая стала хитом, той самой, которая принесла мне кучу
денег и даже славу. Мне не удавался припев. Я работал уже много часов и
достиг сверхизмученного состояния, когда не видишь уже ничего и ничего не
можешь.
Остались одни нервы и одно упрямство. Я должен был это закончить и все
тут. Но голоса не было. Иногда я слышал какие-то обрывки, но это была чепуха
на постном масле. Я злился все больше и больше. И вот в какой-то момент я
перешел черту. Это была очень четкая черта, как будто я перешел горный
перевал и подъем сменился спуском. Я ощутил, что моя жизнь мне надоела, что
мне больше не хочется жить. Если бы у меня был пистолет, а особенно такой,
который убивает без боли, я бы просто взял его и застрелился. Многие ведь
поэты стреляются.
Маяковский, например. Другим просто не хватает мужества. Или пистолета.
И вот в тот момент, когда я это почувствовал, голос внутри меня
проснулся.
Но он не продиктовал мне следующую строчку, нет. Он просто предложил
обмен: строчку на жизнь.
- То есть, - уточнил врач, - он диктует вам стихотворение и вы
умираете?
- Да, вроде этого. Он пообещал убить меня, но не сразу, а в мой день
рождения. А день рождения был через два дня. Зато он пообещал, что строчки
будут отличными, а песня будет иметь успех. А вы бы согласились?
- Ни за что, - сказал врач.
- Это потому что вы не поэт. Для поэта, если он только не полный
халтурщик, творчество значит больше чем жизнь. Это такая профессия, опасная.
Есенин перерезал себе вены, потому что не имел чернил. Он написал
стихотворение кровью и преспокойненько с удовольствием умер, вылезя в окно и
повесившись с наружной стороны здания у всех на виду. Он умер еще до того,
как из него вытекла вся кровь. Может быть, он тоже слышал голос и голос