"Юрий Герасименко. Мартовский ветер (Сб. "Фантастика-82")" - читать интересную книгу автора

загробную жизнь ни на грамм не верю. Сегодня мой потрепанный миокард вновь
начал взбрыкивать, весь день фортели выкидывает. А сейчас и подавно. О...
О... - Старик приложил к груди большую руку с узловатыми пальцами. - Одну
минутку... Пожалуй, мне нужно сесть...
Я вскочил и подвинул стул.
- Может, вам доктора? "Скорую помощь"?
- Помощь?.. Черт побери! Больше всего на свете не люблю, когда
помогают...
Профессор отдышался, встал. Решительно взял меня под руку:
- Идемте!
И мы пошли.
Коридор... Большая, слабо освещенная комната, книги, книги, книги - на
стеллажах от пола до потолка. За библиотекой - кабинет, он же и
лаборатория. И тоже стеллажи, но уже не с книгами, а с удивительными,
непонятными приспособлениями.
На стене, на светлом экране, мерцает зеленый контур - огромное
схематическое изображение человеческого мозга: сотни, тысячи надписей,
обозначений, кружочков, четких и размытых пятен. Извилистые разноцветные
линии - тонкие и толстые, пунктирные и непрерывные. И все эти слова,
пятна, черточки, вся эта пестрая цветастая путаница очень напоминает
светящуюся карту большой, густо населенной страны.
- Склероз, - вздохнул Подопригора. - Опять забыл выключить. -
Мимоходом, небрежно опустил рубильник на большом пульте возле окна. Экран
погас.
- Садитесь. - И сам устроился в допотопном мягком Кресле. - Мне нужно
провести еще один опыт, который и поставит эту последнюю точку. А для
этого опыта необходим молодой человек именно вашего возраста, вашего
развития, ваших убеждений, ваших... Одним словом - вы настоящий гомо
диспергенс, и вы мне подходите. Опыт абсолютно безопасен. Вы согласны?
Опять это странное название. "Гомо", кажется, "человек" по-латыни. А
что означает "диспергенс"?
Меня охватило такое любопытство, что я даже и не подумал о какой-то там
вероятной опасности.
- Конечно, согласен. Но вы мне расскажете, в чем суть Вашего открытия?
- Расскажу, обязательно расскажу, сегодня же расскажу. А сейчас прошу,
- Подопригора сделал торжественный жест, - прошу, так сказать, склонить
голову. Нет, нет, не в переносном - в прямом смысле. Еще, еще... Вот
теперь хорошо. Спокойно...
Профессор надел мне на голову какую-то белую полусферу, соединенную
проводами с непонятными приспособлениями. Щелкнул рубильником и застыл
весь в напряжении. В тот же миг где-то там, под ногами, звякнуло,
загудело. На стене, на белом экране, снова засветился зеленый контур. Но
все, что теперь было в контуре, совсем не напоминало карту густонаселенной
страны. Это походило скорее на пустыню с отдельными светлыми оазисами и
тоненькими пунктирными дорожками между ними. Остальная "территория"
оставалась неосвещенной - ни единой пометки, ни единой надписи.
- Так... - с облегчением вздохнул Подопригора. - Так, все правильно. Ну
а сейчас... Господи благослови... Сейчас, как говорили римляне, ин медиас
рес - вглубь!
С этими словами профессор включил еще какой-то рубильник. Под полом