"А.Гердов. Еще раз про любовь " - читать интересную книгу автора

выражение лица. Разряд высшего уровня разнес бы единственный катер станции
в пыль. Заслуги... Какие у щенка могли быть заслуги перед Советом? И почему
заслуженный щенок оказался в дальнем космическом захолустье, на его шее?
Был на Земле хороший человек, который мог бы ответить на эти вопросы, но
непосредственная связь станции с Землей хотя и возможна, но не
предусмотрена инструкцией. Рискнуть? Поднакопить энергию солнечных батарей
и тайно... Нет, тайно не получится. Крейцер нажал клавишу громкой связи.
- Филогумолога Ставского вызывает руководитель станции!
Глеб вошел в купол, снял респиратор и принюхался.
- Чем это у вас тут, пазнет, Крейцер? Чем-то несвежим. "Рыба на
солнцепеке"?
- Прихоть древнего ароматизатора. Можно привыкнуть. Это "яблоки в
саду". Если переключить на "свежее сено" или "клубника весенняя", будет еще
хуже. Не обращайте внимания, Глеб. Садитесь. Я хотел вас предупредить: на
район станции надвигается песчаная буря, поэтому прошу, - до беседы с
начальством он бы сказал "запрещаю", - не покидать территорию станции.
Кремерам плевать, закопаются в песок и переждут, а вам может
непоздоровиться. И вот еще что. Возьмите у Хаустова браслет с маяком и
предупреждайте меня перед любым вояжем в пустыню.
- Разумеется, разумеется, Крейцер, но вы ведь не всегда на станции.
- Где бы я ни был, я всегда на связи. - Р+уководитель станции
помолчал полминуты и спросил: - Скажите, Глеб, а вы бы и в самом деле могли
разнести катер?
- Вероятно, - ответил филогумолог скучным голосом и пожал худыми
мальчишескими плечами.

Сбесившийся песок пытался содрать с головы шлем, порывами хлестал
комбинезон, вырывал из рук датчик локатора. Песчинки застревали в сетке
респиратора и мешали дышать. Задыхаясь, Глеб продирался сквозь бурю и
вспоминал Пандору. Пожалуй, там было еще хуже. Вместо бешеного песка там
была бешеная вода со льдом, и он так же, как сейчас, ломился через
бешенство стихии к женщине. Там он отнял Зою у смерти. Он вспомнил, как
вытаскивал ее из перевернутого и почти затонувшего вездехода, сброшенного
бурей в бездонное гнилое болото. Вспомнил изуродованные трупы друзей. Зоя
тоже казалась мертвой, но он, рыча, вытаскивал ее через моторный люк. Она
стала его женой. Не могла не стать женой спасителя. Решила, что
благодарность, дружба и привязанность заменят любовь. А может, была любовь?
Нет, не было. Она пришла к ней позже - любовь к человеку вдвое старше нее,
к инвалиду. Она боролась. Боролась, как могла. Да разве можно бороться с
любовью?
На индикаторе прибора выскочил ноль. Глеб оглядел воющую, мятущуюся
пустыню в поисках норы, поднес индикатор к очкам шлема. Ноль. Он сел и
начал разгребать руками песок. Не сразу, под слоем песка он нашел решетку,
сплетенную из прутьев. Понадобилось еще полчаса, чтобы он сумел сдвинуть
заслонку и заползти в наклонный ход норы. Внутри было темно и тихо. Глеб
включил на шлеме фонарь. Нора в плотном, слежавшемся песчанике расширялась
книзу. Соу спала. Крепко спала, посапывая и даже изредка постанывая во сне.
Глеб растерянно смотрел на нагую спящую аборигенку. Вдруг он снял шлем и
начал судорожно сдирать с себя комбинезон. Соу проснулась и молча при свете
фонаря наблюдала за ним. В норе было тесно, и Глеб изрядно исцарапался о