"Игорь Гергенредер. Птенчики в окопах ("Комбинации против Хода Истории", #5) (про гражд.войну)" - читать интересную книгу автора

чтоб в холодном поту просыпались! Так я их ненавижу...
Саша Цветков обнял Петю. Мне хочется обнять их обоих. Я чувствую: внутри
каждого из нас - одно.
Молчим - но как пронзительно-кричаще наше молчание! Молчание - это
оглушающая, неизбывная ненависть к красным.



Сколько времени не двинулся никто из нас?
Наконец:
- Кончайте заупокойную! - это Селезнёв.
Встряхнулись, толкаем друг друга, стремясь согреться.
- А я вот что... - посмеивается Вячка, плутовски подмигивает то мне, то
Потрошителю, то Осокину. - От отца получил весточку... Для меня переданы
деньги... да вот-с!.. одному саратовскому кооператору. Он остановился в
"Биржевой". Сменят нас тут, вернёмся в город - я к нему. Беру деньги и
всех веду в "Люкс"!
- Анекдот, как и митральезы! - остудил Джек Потрошитель.
- Это почему? - вскинулся Билетов. - Да, я слышал про митральезы не
давеча, а ещё примерно в сентябре. Но ведь это правда!
Передразнивая Вячку, Селезнёв издал губами неприличный звук. Хохочем.
Билетов ругается, сплёвывает, машет руками. Божится, что его действительно
ждут деньги у кооператора, что мы их прокутим, как только окажемся в
городе.
- Ну? - поочерёдно хватает нас за плечи. - Что ты закажешь, ну?!
В конце концов мы поддались.
- Я - поджаристые котлеты, чтоб шипели, с хреном... - мечтательно говорит
Селезнёв, - и яблочного ликёрцу...
- Я - бульон, голубцы в соусе и какого-нибудь красного вина, - сообщает
Осокин. - А лучше б всего - вишнёвки горячей с мёдом.
- А Лёнька, немецкая душа, что?! - восклицает Билетов, причмокивает,
заглядывает мне в лицо. Остальные тоже смотрят с любопытством. - Небось,
русский борщ и пельмени?
- Он закажет, - объявляет Осокин, - хитрые няни, какие готовили у
Собакевича.
- Ха-ха-ха!!! - всем ужасно смешно. Чувствую, что друзьям как-то даже
очень приятно за меня, будто вдруг открылось нечто хорошее, чего во мне не
предполагали.
- Я рекомендовал бы Лёне груздяночку с телячьей вырезкой, - улыбается
Саша Цветков, - а пить - что будет. С напитками теперь туго.
Так и не успеваю решить, чего бы я заказал: у Билетова пропало терпение;
кричит:
- А потом пойдём к женщинам!
- О-оо-хо-хо-хо!! - от смеха падаю на бок. "К женщинам!" Я-то знаю, как
развязный, нахальный Вячка теряется, ни с одной заговорить не может.
Встанет к ней боком, уставится на носки ботинок. И куда только девается
вся его бесцеремонность?
Его физиономия красней свёклы. Сипя, втягивает в себя воздух, выдыхает с
бешенством:
- Ах, ты так... - Ему хочется изругать меня как можно обиднее, но тут Джек