"Игорь Гергенредер. Испытание "Тарана" (Фантастическая новелла)" - читать интересную книгу автора

- Вы правы, - кивнул гость, но затем стал заговариваться.
Вероятно, он был очень привязан к парню и пытался оправдать его?
Сказал: тому-де только представляется, будто он действует, чтобы
безраздельно захватить все богатство. А на деле он несет усыновившему плату,
больше которой не мог бы уже ничего выжать, потому как самое большее и самое
лучшее в нем - его зло.
Человек, ни дать, ни взять помешанный, говорил так, точно не видел
собеседника, а возбужденно рассуждал сам с собой. Он странно, жутковато
усмехался. Хозяин решил наутро свести больного к доктору и предоставить его
попечению властей, а пока сказать женщинам и сыновьям, чтобы смотрели за ним
в оба. Гость, однако, не дал уйти, спрашивая, заперта ли внизу дверь и
достаточно ли она прочна? Горец заверил, что дверь сработана из столетнего
кедра и для надежности обита полосами железа.
Седловину с высоким, похожим на башню зданием заполнила тьма; она
становилась разреженнее ближе к вершинам, над ними кое-где лучились звезды.
Из-за массивной двурогой горы Омер-Ютта, что зовется погубительницей жизней,
выплыл большой лунный круг и забелил неясным свечением пепельно-серую пену
облаков. В низу спуска к седловине, на гребне базальтового отрога, стоял
волк, тонконогий, с торчащими ушами, и пристально смотрел на человека,
быстро кравшегося к одинокому дому.
По нему разнеслись сильные хриплые, не то угрожающие, не то жалобные
крики - хозяин первым вбежал к больному, сидевшему без света: обе руки
указывали на окно. Позднее горец не скрывал, что в ошеломлении на добрую
минуту застыл как вкопанный. Снаружи, за окном, выделялись в лунном мерцании
человеческие голова и торс.
Взобраться по ровной гранитной стене на высоту почти девятнадцати
футов? И на чем он там держался?.. Не исключено, правда, что он по
приставной лестнице, которая всегда лежала позади дома, поднялся на чердак
и, найдя веревку, воспользовался ею, зависнув напротив окна... Потом
разразилось такое, что в последующей неразберихе кто-то из домашних мог
убрать веревку и забыть об этом.
Горец признавался, как он, неспособный что-либо сообразить, смотрел на
лицо, которое прижималось к стеклу, отчего кончик носа и губы расплющились и
выражение было зловеще-шутовским. Глаза, божился хозяин, совершенно круглые,
светились, словно кошачьи, и из них рвалась дьявольская злоба.
В комнату вошли сыновья, вбежала овчарка, и хозяин открыл окно,
отворявшееся внутрь. Он узнал чужака, что давеча спрашивал о спасшемся.
Прежде чем горец задал строгий вопрос, чего он тут ищет, мужчина уже был
внутри. Позади хозяина стукнула дверь - это бросился вон старик. С
необычайной силой пришелец отшвырнул богатыря-горца с пути, как мальчишку,
кидаясь за беглецом, однако пес и два дюжих парня помешали. Вскочивший с
пола отец тоже навалился на обидчика. В безобразной свалке чужак застрелил
из пистолета собаку, а троим мужчинам нанес такие удары кулаками, ногами,
головой и рукояткой "беретты", что они присмирели.
Прибежала жена старшего сына с ружьем, но незнакомец рявкнул, чтобы она
бросила его - или он перестреляет всех в доме, не пощадив маленьких детей...
Потом стало ясно, что он берег патроны: иначе, по крайней мере, мужчины вряд
ли остались бы живы.
Он обыскал дом и убедился: тот, кто ему нужен, ушел в ночь; преступник
пустился на розыски...