"Игорь Гергенредер. Селение любви" - читать интересную книгу автора

Отцвели уж давно хризантемы в саду...

Опять налетел бриз, сорванный лист впорхнул в комнату. Накидываю
пиджак, меня выносит за дверь, иду не зная куда через кухню; в комнате
соседки, моей одноклассницы Кати - смех. Дверь прикрыта неплотно. Я
постучался и заглянул. Катя смеется:
- Слыхал - Черный Павел сейчас пел? Слыхал?
Я киваю.
- Агриппина его за шкирку! - она всхохатывает, притопывая расстегнутыми
босоножками.
- Катерина, спать! - голос ее матери из второй комнаты.
- Уже легла! - Катя стягивает платье, падает на койку: меня не
стесняется - с восьми лет растем в одном бараке. Меня сейчас почему-то
поразило, какие у нее длинные ноги.
- Ну и ножки у тебя! - я присвистнул. - Как у орловского рысака!
Она заливается: ей понравилось.
- А ты видел хоть рысаков?
- У Валтасара фотка. Белый такой.
- Как у кого ноги, у кого? - мать Кати заглядывает встревоженная.
- У рысака-медалиста, он пятьдесят тыщ стоит.
- Ну, Арно, как скажет! У рысака - надо же... Накройся, бессовестная, -
залюбовалась!
- Спокойной ночи.



7.



Гроза прямо над нашей школой: между вспышками в классе непроглядно
темно - тишина, будто в уши ввинчивают буравы, и вдруг - краткий, рвущий
тебя с места гром. Мне чудится: исполинский старик сидит на корточках,
играет в ножички - сверкающие ножи с разящим грохотом вонзаются в землю все
ближе, ближе к школе; у старика гранитная голова, трепетные вспышки озаряют
согнутые в коленях ноги - не то скалы, не то водопады.
- Ой, мамочка! - нервический возглас Кати.
Перед окном необъятно пыхнуло, взорвалось.
- Учительница! - внезапно объявила отважная Лидка Котенок - она одна
осмеливалась ходить по классу и выглядывать.
Наша с Бармалем парта у окна. Опять полыхнуло содрогающейся
ослепительной белизной - я резко, до боли в шее, отвернул голову, оглох от
удара. Она стояла в дверях - сощурившаяся.
- Занавесьте окно!
Все ежились, никто не двинулся.
Она прошла через класс презрительно-мерным шагом, задернула шторы. Меня
трясло от безумной нервозности - позавчера, в малиновых шортах, эта девушка
играла в волейбол. Теперь в темном платье ее не сразу узнаешь. Бордовый верх
платья, и волосы цвета сухих, будто лакированных стружек - я никогда не