"Игорь Гергенредер. Близнецы в мимолётности (Повесть)" - читать интересную книгу автора

ненужности. Это в природе Близнецов. Мы чахнем, когда некого вызволять.
Загляните в себя! Вы отзывчивы, хотите сострадать, делиться самым дорогим...
Вы не можете быть ненужным.
Она продолжила, будто зная всё о нём наизусть: плохая полоса у него
минет, у жизни есть и другие стороны, всё наладится. Он перегнулся через
подлокотник кресла, опустил ладонь на руку Нинель, лежавшую на её колене:
- Вы добрая, милая, и это лишь милый разговор...
Я видел его затылок, чуть дальше было её лицо; её глаза замерли,
настежь открытые его взгляду.
- Выйди на минуту... я разденусь, - сказала с непередаваемой простотой.
Он осторожно, будто боясь порвать паутинку, встал, ступил на веранду,
неслышно прикрыл дверь. Нас разделяли ветки крыжовника, горизонтальный брус
перил. Я съёжился в ужасе, что он обнаружит моё присутствие. Какое это будет
нестерпимое унижение - предстать перед ним очевидцем его сумасшедшего
выигрыша: таящимся, снедаемым завистью.
Свет в комнате погас, он легонько постучал в дверь и вошёл.


14.


Пригибаясь к земле, я удалился от места засады, которая стала для меня
западнёй. Чего мне стоило не оглядываться на дом! Но очутившись за забором
на нашем огороде, я оглянулся - и то, что свершалось в доме, передалось в
меня через все мои органы чувств; мне было так дрянно, что, бесясь, я
говорил себе: как мне весело! Войдя в сарай, одержимо прошептал это и лёг на
постель, устроенную на лавке. Здесь отменно спалось, когда из-за позднего
часа не хотелось беспокоить домашних, но нынче сон, что понятно, не брал, и,
зажмурившись, я заставил себя тщательно вспоминать виденные кинофильмы,
чтобы воображение не кормило иным.
Ощущение яви притупилось, затем, кажется, вовсе перестало докучать, как
вдруг меня хватило, будто дубинкой, напавшее смятение. Я вскочил под
впечатлением крика, который то ли мне приснился, то ли впрямь прозвучал.
Полностью я очнулся в звуках заварушки: хлопали двери, ставни, всполошённо
перекликались голоса, частили шаги.
В нашем доме горел свет, на веранде появился отец. Взгляд мой метнулся
в другую сторону. Через двор Надежды Гавриловны пронеслись во весь дух две
соседки, вбежали в дом и оставили дверь нараспашку. За ними пробежал сосед,
другие торопились к дому задворками. Я подскочил к забору.
- Зарезали мужчину, - сказали мне.


Сумятица сведений плавила бегло возникавшие представления, пока не
утвердилось одно. В постели утомлённо затихла пара. Включилась лампа на
тумбочке, женщина встала, вышла в коридор: ей понадобилось отлучиться.
Вернувшись примерно через четверть часа, она увидела, что мужчина лежит у
двери на веранду. Дверь была неплотно прикрыта, Славик лежал навзничь ногами
к ней, нагой, с окровавленным горлом. Нинель, ошеломлённая, шагнула к нему,
в первые секунды думая лишь, как помочь, растерялась и в шоке, может быть,
закричала: она не помнила. Бросилась будить Надежду Гавриловну. Та из