"Игорь Гергенредер. Близнецы в мимолётности (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Твой листок очень помог, спасибо!
Я чуть было не перепрыгнул через забор. "Твой листок..." -
произнесённое погрузило меня в радостную растроганность. Я почувствовал,
будто снова касаюсь руками её стопы... Сняв халатик, повесила его на гвоздь,
вбитый в стену дома. Тело, не обожжённое солнцем, сияло нежно-матовым
лоском, узкие полоски бикини были ярки, как свежеочищенная морковь. Она мыла
голову, и мне мнилось повелительно-плотское, терпкое благоухание духов. Ну,
а то, что рисовалось в воображении, не требует описания.
Она обмотала голову полотенцем и, словно в тюрбане, села на перила,
вытянув ногу по крашеному брусу, опершись спиной о столб. Удивительно, что
никто меня не позвал, ничто не побудило Нинель изменить позу, и, будто
какая-то сила желала, чтобы ни малейшая мелочь не отвлекала меня от
любования, - пролетавшая бабочка, попав в кадр, мгновенно опустилась на
цветок и поникла крыльями.


4.


Пекучее безветрие - только купайся! - царило и на другой день. После
обеда эдак через часик я увидел - Нинель направилась к озеру - и кинулся в
дом переодеться. Когда прибежал на пляж, вокруг неё уже топталась компания
натасканных в обхождении курортных мужиков. На мой тогдашний взгляд, все они
были "подстарки": самому молодому не менее тридцатника. Нинель выдала, что
не умеет плавать, и теперь они желали её учить - так и слышалось: "У вас
чудесно получится! А водичка - как на заказ. Парное молоко!"
Подкатистее всех действовал Старков - отдыхающий, который наведывался к
нам не первое лето и слыл в городке за человека не из мелких. Кто-то
болтанул, будто он лётчик-испытатель, на что Альбертыч скучающе, словно его
тянуло зевнуть, отозвался:
- Деятель в сфере "купи-продай".
Настоятельно желая, чтобы это оказалось правдой, я не мог не признать:
рост, мускулы, лицо Старкова располагали видеть в нём образчик мужества. Не
спорю: может, он им и являлся, но то, как красноречиво посматривали на него
и местные очаровашки и курортницы, подбивало меня отчётливо фыркнуть.
Он стоял у воды возле Нинель, чуток не касаясь бицепсом её предплечья,
и заботливо говорил:
- Настройтесь на приятное. Настроились? Смелее вперёд!
Я зло затосковал оттого, что она послушалась и пошла. Переступала с
такой трепетной боязнью, будто погружалась в водоём впервые в жизни.
Старков, пройдя дальше, обернулся:
- Дно ровное, да и я на что? Думаете, дам утонуть?
Она рассмеялась с покорной признательностью, за что я её почти
возненавидел. Вода была ей до трусиков, он встал перед ней и ждал.
- Нет. Я не сумею! - мотнула головой, отступила.
Он протянул к ней руки:
- Я вас поддержу! Вам надо опуститься горизонтально и заколотить
ногами - вот и всё!
- Вы со мной замучаетесь, я неповоротлива, как корова.
- А вот мы увидим. - Он прикоснулся к ней, и я мысленно вскричал: "Без