"Игорь Гергенредер. Страсти по Матфею (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

пролетарской поэзии - у вас всё так перспективно!
Инна не стала заниматься с обручем. Но и в толстуху не превратилась - и
когда он закончил аспирантуру и они переехали в свою первую отдельную, пока
скромную по размерам квартиру. И когда он устроился в академию ("Григорий
Захарович, у вас всё так перспективно!"). И когда родился сын и они
поселились в нынешнем престижном доме ("У вас такой коридор! можно кататься
на велосипеде... Тебе не хлопотно убирать такие хоромы, Инночка?") - она
оставалась достаточно импозантной женой (надёжно оберегаемая дочка), женой,
которая убирает квартиру пожеланиями и советами: приходящей по вторникам и
пятницам Наденьке, не то курьерше, не то техничке в папином штате. Женой,
которая ничуть не подозревает, что своей научной карьерой муж обязан низкому
потолку. Она о многом не догадывается и, по-видимому, не испытывает желания
догадаться: за что ты отнюдь не в претензии.
Вот только иногда страшновато одному со своими страхами... По мере того
как отступала теснота в её материальном свойстве, страх тесноты не уходил, а
видоизменялся, оставаясь всё тем же страхом - да ещё каким! Докторская,
отдел в Академии наук, масса опубликованного. И страх, что при всём-всём
том, - не доберёшь... ликования. А его - такой уж ты человек - тебе даёт
лишь обладание необычным. Вот и нашёл подходящее название тому, по чему
тоскуешь... Тоска по необычному.
Определение, окутанное флёром расплывчатости.
А что не отвлечённо? что не расплывчато? Прямота, конкретность
обозначения - всего лишь словесная оболочка, а что под нею скрыто, это ещё
вопрос. Ты знаешь людей, обозначаемых словом "талантлив". Когда это
произносится в твой адрес, у тебя достаёт ума не терять головы. Как достаёт
ума не тушеваться при слове "бездарен". Цену словам ты знаешь. Остановив
выбор на языкознании, ты кропотливо складывал свою жизнь из слов, как из
кирпичей и балок возводят башню. Ты анализировал, классифицировал,
аккумулировал слова - расшифровывая в них код момента. Раньше всех (но и
ничуть не раньше, чем это стало нужно!) ты произнёс:
- "Марксизм в языкознании" замалчивается незаслуженно. Надо признать,
что Иосиф Виссарионович Сталин фундаментально расширил базу, без которой
невозможно развитие языковой науки.
Тебя стали цитировать: "...рост значения неопределённо-множественных
местоимений в процессе коммунистического строительства и достижения
изобилия..." Уровень! Твой уровень в стране, где слова священны. Где они
приканчивают с простотой обыденщины. Ты тотально вооружился, впитывая их из
окружающего человеческого (нечеловеческого!) конгломерата. Ты
священнодействовал, выстраивая из слов мостики - к душам, к умам, к
самолюбиям: словесных оболочек хватает. Среди обширных своих запасов ты
находил подходящие к случаю слова-ключи, слова-отмычки, слова-тараны. Это ли
не талант? Ты так приваживал добытые слова и мысли, так пристраивал их
к месту в голове-секретере, что родные им головы их не узнавали. Ты до того
изощрил собственную гибкость, что для обозначения обретённых свойств у тебя,
обладателя несметных словесных сокровищ, уже, увы, не хватает слов.
Это ли не гениальность?
И как следствие своеобразного твоего дарования - прихотливое влечение к
обществу одарённых или - ты предпочитаешь собственную формулировку - к
обществу необычных, среди них ты и сам кажешься необычным; а в лучшие часы -
кто же бывает счастлив постоянно? - и чувствуешь себя таковым. В молодёжи