"Игорь Гергенредер. Как Митенька попался" - читать интересную книгу автора

ягнят второй месяц, и никакой враг не тронул, а то в дому ему враги..."
"В лядине? В Солдатской? - Куприяныч так и извострился. - Пятнадцать
ягнят? Хе-хе-хе. То-то мне и надо было узнать! Я вас доведу до дела-то..." -
"Пожалейте, дяденька!" - "А если б я вправду улитку подпустил, ты её
пожалела б? Пустила? Зато нет вам пощады, а навздрючь-копытцу - коммунизма!"
И посылает за ягнятами с ордером.
Но Фалалей в отступ не пятится. Видать, смекает, тут дело не в том,
чтобы девка была тонка да легка. А ну-ка, попытаем... И посылает красавицу
Кабырину - два раза кряду первая на сравнительных смотреньях! Брови густы -
страсть! А характер смелый до того - мысок никогда не брила. Пускай,
говорит, курчавится: старичка потрёт, как мочалица.
На столе у Куприяныча опять чего только нет! А она хозяину и
распорядиться не даст. С ужимкой да с усмешкой сняла с себя всё, сидит -
ножка на ножке. Икры белы - сливки! ляжки - сметана! Митенька и проснись.
Куприяныч девушке: вижу-де вашу скромность, товарищ. Ведёте себя, как
опытная партейка: гольную правду любите, на мужчину смотрите как на
партейный долг...
А Кабырина: "Хвали-ка, дядя, своих коммунядей, а меня зови Липочкой,
будешь лапать - не выпачкай!"
Он ей пельмень на вилке в рот суёт, а она: "Ха-ха-ха - кончик языка
обжёг мне, обожгу и вам кончик..." Грибки на тарелочке выбирает,
приправы-разносолы пробует, кушает с таким причмоком! Митенька и запроси
аптеку открыть. Липочка глядит, как Куприяныч на табуретке елозит, голые
титярки выставила. "Хотите, - говорит, - дядя-товарищ, загадку загадаю
вам?" - сама смотрит на жареного поросёнка на столе. Куприяныч ей: "Кушай,
Липочка, поросёнка, кушай! Большие куски за щеку..."
Она: "Хи-хи-хи!" - голенькая, плечиками поводит, титьками колыхает. А
брови черны да густы! Губы - переспелый арбуз. От груздочка откусывает по
кусочку, губами - чмок-чмок, причмок! Митенька встал во весь росточек: до
чего томно ему. Куприяныч ёрзает - руку под стол, аптеку открыл.
А Липочка: "Ну, угадай, уважительный дядя! Свиное рыльце скользко, как
мыльце, спешит умыться в навздрючь-копытце. Что это?" Он: "Коммунизм,
желанная гражданочка-товарищ!"
"А-аа-ха-ха-ха-а! Это с чего вы удумали?" - Смешки так и звенят! Она
ножками озорует голенькими, а он их под столом подхватывает, отгадку
объясняет: "Чем человек рылом свинее, тем он скромнее, а ежели из
навздрючь-копытца готов умыться - не стремясь к ушату или рукомойнику, -
скромней и быть нельзя. А что такое самая-то набольшая скромность, как не
коммунизм?.."
"А-аа-ха-ха-ха-а! Ай да дядя - попал не глядя: подмышку кончик, всё
одно кончит!" - и ищет глазами постель, Липочка: куда б упасть, набаиться
всласть. Не выдерживает смеха.
Куприяныч её под голые локотки, посередь избы наклоняет хохотушку. Не
требуй-де смака - удалась бы атака; чтоб всё было ладом, поигрывай задом. Но
нарушится лад, коли глянешь назад... Похлопывает её по калачикам,
приговаривает: "Мы должны делать по-партизански: колышком с тылу на
раздвоену силу. Ткнётся в норку - там замок! он пониже, в закуток".
"А почему, добренький, обернуться на него нельзя? Каков он из себя
головкой - кулачком или морковкой? Пойдёт ли она к моей кучерявости?" -
"Она, товарищ мой Липочка, лысенька - ей любая кучерявость пойдёт. Зато и не