"Игорь Гергенредер. Тень и источник (Повесть)" - читать интересную книгу автора

язык.
- Я читал, есть немало россиянок, для кого Путин - сексуальный кумир, их
зовут путинками... Меня и дёрнуло на своего рода тест...
Она спокойно улыбнулась - так, точно это и был ясный ответ (которого,
однако же, не было). Он думал, она останется несловоохотливой, но в баре,
выбрав коктейль Cosmopolitan, Ульяна с весёлым любопытством глядела, что
будет пить он. Когда заказал смесь белого рома с сахарным сиропом, с соками
зелёного лимона и апельсиновым, задорно бросила: "Скольких дам вы этим
угощали, признайтесь!" Он игриво помялся, сделал вид, что сейчас ответит, и,
как и следовало, промолчал. Начал о том, о чём начинают, углубляя
знакомство. Пара вопросов, отвлеклись-вернулись, беседа клеится. Она была
москвичкой (так и думал). Окончила инъяз (как и его жена - намного раньше и
в ином городе. Но о ней ни к чему). В Германию Ульяна приехала с мужем на
постоянное местожительство. "Мы расстались, наш брак изжил себя", - её лицо
отразило неприязнь к теме. Тут же глаза улыбнулись. Она хотела бы сказать о
его рассказе. Конфликт, накал, всё, что творится в душе героини, - не
оторвёшься! Наверно, можно было бы опустить натурализм, когда она и подлец в
постели... но и тут до чего хорошо написано! Вы до тонкости знаете женщин.
Ведь он её вынудил к постели, но независимо от этого ей по-женски сладко от
мужчины, она стремится получить больше наслаждения...
Махом допить коктейль. Хорошо, что осталось на нормальный глоток. Как она
смотрела в упор, говоря... Он шутливо приложил руку к сердцу, наклонил
голову. Ульяна, однако, осталась серьёзной. "То, что вы написали, - сила! -
и не без робости: - Должна признаться, я пишу... вернее, пытаюсь. Может
быть, это поздновато..." (кокетничает). Он не возьмётся прочесть её опус?
Вон к чему шло. Таким образом с ним не раз завязывали дружбу в той иной, до
развала, жизни. Но тогда его внимание кое-чего стоило: у него выходили
книги, он был завотделом самой крупной в Латвии газеты - органа ЦК
Компартии.
Расположение Ульяны проистекает не оттого, что она питает иллюзии насчёт
его нынешней значимости. Она почувствовала его дарование, он её
заинтересовал (что в том невероятного?), и ей, естественно, хотелось бы
услышать похвалу её пробе пера.
Договорились, что он зайдёт к ней на работу за рукописью (с нею она
передала листок: номера домашнего телефона и мобильника). История любви была
описана почти без стилистических огрехов - и без единого нового штришка.
Молодая москвичка и немец; прилетевший в Москву, он выказал отменные манеры,
предупредительность, а у себя дома в Германии обратился в скареду, замучил
жену придирками: не надо мыть голову под душем! надо заткнуть умывальную
раковину, наполнить её водой и там мыть голову.
Сколько раз было читано об этом!.. Что сказал бы Вольфганг Тик и о
заезженном немце, и о столь же изморённой авторами россиянке, которая
горючими слезами плачет по покинутой родине... Звоним Ульяне: прочитал!
(произнесено в порыве). О ностальгии столько написано, но вы сумели передать
по-своему - трогательно-трогательно! пронзительно. У вас талант! "Вы мне
льстите", - говорит она приглушённо и жалобно-доверчиво. "Не страдаю
привычкой - так дёшево угождать. Вы нашли свежие детали..." Разговор в том
же духе на добрые полчаса. Назавтра она позвонила, потом он ей. Они побывали
на гала-концерте в Русском доме, затем в баре он пристукнул стаканом о её
стакан: