"Игорь Гергенредер. Победаст, он же Смердячок" - читать интересную книгу автора

отравленных газом на Дубровке... боль, конечно же, за Беслан и за
другое-другое-другое.
Воистину уменьшительное Смердячок должно быть произносимо с
придыханием. Можно вообразить, до чего же массе простецов горько, что не на
что купить его шоколадное воплощение - дабы не лизать его, а орошать слезами
умиления.
Здесь никак не помешает глубокое раздумье. А оно требует сопоставления
с литературой. Подходяще произведение Александра Грина. Нет-нет - не
"Бегущая по волнам" и не "Алые паруса". У него есть вещи совершенно иного
плана. Русский писатель Грин (уроженец Вятской губернии Александр Степанович
Гриневский) написал рассказ "Малинник Якобсона" (Впервые напечатан в 1910
году, в журнале). Мы видим русского бездомного Геннадия, который оказался на
западе империи, в краю эстонцев. Напомню: среди россиян, грабивших магазины
и задержанных эстонской полицией, тоже были люди без определенных занятий и
места жительства.
Итак, о Геннадии. Он хотел есть. "Рабочие, эстонцы и латыши, шли мимо
него под руку с чисто одетыми женщинами (...) Чужой город вызывал в нем
легкую, тревожную злобу чистотой и уютностью старинных маленьких улиц".
Человек остановился перед домом, на крыльце которого сидел хозяин, чье лицо,
"изъеденное ветром и жизнью, пестрело множеством крепких, добродушных
морщин". Портрет не обманывал - Геннадию, попросившему хлеба, дали его.
Отойдя в переулок и съев хлеб, человек выразил благодарность:
"- Чухна рыжая, - сосредоточенно выругался он".
Перед ним был забор, в который с другой стороны били солнечные лучи -
щели пылали, словно там, в оберегаемом небольшом пространстве, светилось
свое, маленькое домашнее солнце (великолепная деталь Грина. - И.Г.) "Угрюмое
любопытство бездельника" - штрих! - подтолкнуло Геннадия, не без труда ему
удалось заглянуть за высокий забор. Он увидел принадлежащий эстонцу, который
дал ему хлеб, крошечный взлелеянный малинник. Человека взволновало. "Древний
огонь земли вспыхнул в нем, переходя в глухой зуд мучительной зависти.
Бесконечные... поля, тощие и бессильные, как лошади голодной деревни, -
выступили перед ним... Соломенные скелеты крыш, чахлые огороды, злобная
печаль праздников..." Он кинулся в сладострастном исступлении уничтожать
малинник. Убежать не успел. Хозяин поймал Геннадия, и тот в первую секунду
ужаснулся, что его сейчас убьют. Эстонец, видя гибель десятилетних трудов,
потерянно спрашивал: зачем он "ломал"?
Пришельца вышвырнули в переулок. Чувства, пережитые героем в
продолжение рассказа, помогают представить настроение, в каком прибыли в
Таллинн люди реальные. Они приехали в роли посланцев все еще немалой
империи, которая искони, в миновавшую эпоху, расширялась, нигде не созидая
долговечных домашних солнц. Истощалась превосходная почва, глубокие
прозрачные озера становились грязными вонючими лужами, и народ переселялся в
новые присоединенные края, где "обильною жатвой награждается ленивый и
невежественный труд пахаря". Там, где земля оказалась невероятно богатой и,
вопреки и революции и коллективизации, сохраняла плодородие, над нею и ее
жителями, по приказу родной власти, взорвали атомную бомбу.
Похожее - впереди. Нет, на населении не испытают новое оружие, верхушка
не выбросит на это деньги. Аварии, теракты, как бы устраиваемые внутренним и
внешним врагом, заварушки у границ в ближнем Зарубежье - вот что будет
преподноситься, чтобы масса простецов льнула и льнула к власти...