"Юрий Павлович Герман. Начало " - читать интересную книгу автора

Дело было совсем плохо, когда наконец позвали Мухина". Мухин приехал в
карете четвернею, с парою на вынос, с ливрейным лакеем на запятках, строгий
и сердитый, не приведи бог. Тут Николаша его в первый раз и увидал. Вошел
Ефрем Осипович в комнату к больному, посмотрел его со всем своим
глубокомыслием и приказал варить декокт...
Из чего велел Мухин варить декокт, дядюшка не помнил и обратился к
Пирогову, кончавшему уже второй стакан чаю с калачом и молоком.
- Декокт известнейший, - наливая себе третий стакан чаю, сказал
Пирогов, - нынче он меньше в ходу, но все же некоторые лекари его
употребляют с большою пользою. Надо купить в москательной лавке
соальсепарельного корня, да такого, чтобы давал при разломе пыль, и варить
его надобно в наглухо глиною замазанном горшочке. В таком же горшочке
надобно варить с водкою, но не картофельной, а хлебной, с вином с хлебным,
три золотника корня полевой зори, трефоли, буковицы, кошачьей мяты да
донника...
Пирогов говорил, а старый чиновник Карп Модестович, сложив губы
прилежною трубочкой, записывал в памятную книжку, - на случай, если кто
заболеет, чтобы не тратиться на дорогого Мухина.
- Так, так, - порою говорил Карп Модестович, - богородицкую траву брать
белую, так, так...
После того как декокт был записан и чиновники пошутили насчет того, что
теперь Карп Модестович знает не меньше Мухина и, пожалуй, уйдет в отставку
лекарем, дядюшка дорассказал о Пирогове, как он мальчиком все играл в
Мухина, варил декокты да потчевал ими дворовых кошек и собак.
Слушать дядюшкины рассказы Пирогову было не совсем ловко, но он
понимал, что дядюшка любит его и гордится им, и не перебивал его даже в тех
случаях, когда Андрей Филимонович для красного словца передавал анекдоты и
не совсем точно.
- Николаша у нас о-хо-хо, - говорил дядюшка, - вы, господа, не
смотрите, что он на вид не очень богатырь... Он на науку такой хват, что его
и на кривой не обскачешь. Скажи им по-латыни, Николаша...
Пришлось сказать и по-латыни. На щеках Пирогова выступила краска.
Пожалуй, он мог их всех послать к черту, если бы не дядюшка. Всё наделали
эти проклятые кости, с костей началось, не надо было показывать им с самого
начала, какой он умный...
Наконец половому заплатили за чай, и вся компания вышла из трактира. От
полноты души дядюшка позвал извозчика и поехал с племянником на извозчике.
Всю дорогу до самого дома дядюшка находился в умиленном и возвышенном
состоянии духа, держал племянника за талию и просил его не забывать простых
людей в будущем, тогда, когда он, Николаша, станет знаменитым лекарем и
получит звезду и ленту.
- Да откуда вы, дядюшка, взяли, что я обязательно стану знаменитым
лекарем? - спросил Пирогов. - Ужели из того, что я в костях разбираюсь?
Дядюшка ответил не сразу.
- Бог его знает, - молвил он, - на все его воля, Николаша, но только
думаю я, что будет из тебя пребольшой толк...
Сказано это было очень просто и ласково, но с такой силой убежденности,
что Пирогов не без удивления посмотрел на тишайшего своего дядю.
- Да почему же? - во второй раз спросил он.
- Не знаю, - последовал ответ.