"Кэндис Герн. Ярмарка невест " - читать интересную книгу автора

Площадь сотрясалась от адского грохота, так что у Джеймса вибрировали
подошвы ботинок.
- Уилл! Уилл! Уилл!
С каждым выкриком и ударом по котелкам толпа немного продвигалась
вперед, постепенно окружая возвышение. На площадь стали подходить еще
любопытные, и на Джеймса начали напирать сзади. Ему стоило трудов удерживать
равновесие, когда толпа толкала и толкала вперед, в том же ритме, в каком
гремели котелки и сотни голосов скандировали:
- Уилл! Уилл! Уилл!
Наконец великан кивнул и повернулся к аукционисту. Старый Моуди поднял
руку, прося тишины, и грохот котелков постепенно прекратился.
- Хорошо, - сказал Уилл своим низким, невыразительным голосом. Он
по-прежнему с вожделением косился на женщину, которая стояла неподвижно, как
жена Лота. Пока была суматоха, она ни разу не подняла голову. - Значит,
двадцать монет.
В толпе послышались одобрительные возгласы и смех, которые опять
заглушил стук котелков. Джеймс с изумлением огляделся, пораженный тем, что
люди, большинство из которых он знал всю жизнь, так хотели, чтобы эта
незнакомая молодая женщина оказалась в грязных мясистых руках Уилла Сайкса.
Они готовы были допустить это. И более того, они с восторгом добивались,
чтобы это произошло.
Взгляд Джеймса устремился к женщине и ее мужу. Она стояла прямо и
неподвижно под усиливающимся ветром, голова ее была по-прежнему опущена,
руки крепко сжаты спереди, и только их дрожь выдавала ее страдания. Джеймсу
редко приходилось быть свидетелем такого мужества даже на поле боя в
Испании. Негодяй муж не собирался препятствовать тому, что должно было
произойти. Молодой болван не пошевелил пальцем, чтобы остановить это.
Джаду Моуди понадобилось несколько минут, чтобы утихомирить охрипшую
толпу.
- Уилл Сайке дает двадцать фунтов, - наконец удалось ему сказать. -
Может быть, кто-нибудь даст больше?
Тишина, наступившая после вопроса аукциониста, как французский штык
ударила Джеймса в живот. Боже милостивый, что ж это такое с ним происходит?
Он не знает эту женщину. Ему нет дела до того, что с ней случится. Его это
совсем не касается. Если молодую женщину собираются продать - продать,
Господи сохрани! - самому отвратительному мужчине во всем Корнуолле, значит,
так тому и быть. Джеймса это не касается.
Женщина все еще не поднимала голову. Она не представляла, какая судьба
ее ждет. Не имела понятия. Джеймс оторвал взгляд от нее и посмотрел на мужа.
Мужчина побледнел и выглядел так, как будто ему сейчас станет плохо от
одного вида Большого Уилла. Однако он ничего не сказал.
Пора было уходить. Джеймс не имел ни малейшего желания смотреть конец
этой отвратительной маленькой драмы.
Однако он все не уходил.
- Кто-нибудь даст больше? - повторил Моуди.
В животе у Джеймса кишки собрались в тугой узел. Взгляд его скользил по
ухмыляющейся, смеющейся толпе, которую подстегивали ветер и возбуждение от
торгов, как будто это какой-то языческий ритуал.
Джеймс еще раз глянул на привязанную женщину, неподвижную и дрожащую
перед возбужденной толпой. Проклятие!