"Хьюго Гернсбек. Ральф 124С 41+ (Роман о жизни в 2660 году) " - читать интересную книгу автора

платили 50 долларов. У меня сохранилось их всего два, а когда я захотел
подарить эту книгу одному своему другу во Франции, то и за эту цену не смог
ее достать!
Общеизвестно, что писатели никогда не читают своих книг, и я не
составляю исключения из этого правила. Поэтому, когда мне на днях пришлось
читать верстку для издания 1950 года, то есть после двадцатипятилетнего
перерыва, я невольно стал задавать себе множество вопросов.
Прежде всего я спросил себя, почему я вообще написал "Ральфа"?
В 1911 году я был молодым издателем, мне было неполных 27 лет. За три
года до этого - в 1908 году - я начал издавать "Модерн электрикс". Это был
первый в мире радиожурнал.
К 1911 году тираж его составлял около ста тысяч экземпляров; он
продавался во всех газетных киосках в Соединенных Штатах и в Канаде и
рассылался подписчикам всего мира.
Ныне мне приходится сознаваться - я не помню, что именно побудило меня
писать "Ральфа". Однако я не забыл того, что начал работать над этим
романом, не имея общего плана повести. Я сам не знал, чем она кончится и о
чем будет идти дальше речь.
Печатание повести началось в апрельском номере журнала "Модерн
электрикс" за 1911 год, а закончилось в мартовском номере 1912 года. На
обложке двенадцати номеров журнала воспроизводилась какая-нибудь сценка из
печатавшейся в данном номере главы повести. Так, например, на обложке
апрельского номера 1911 года был изображен Ральф перед телефотом - не перед
современным телевизором, а именно перед передатчиком телевизионного
изображения, который еще предстоит изобрести.
В 1911 году слово "телевидение" было практически неизвестно.
(Техническая статья, в которой впервые использовался этот термин, была
напечатана мной в "Модерн электрикс" в декабре 1909 года под заглавием
"Телевидение и телефот".) Поскольку повесть печаталась из месяца в месяц,
автору, как это всегда бывает, приходилось всячески изворачиваться, чтобы
сдать материал вовремя, но мне как-то удавалось с этим справиться; однако
нередко я поспевал только к трем или четырем часам утра в день сдачи. Нечего
и говорить, что литературное качество повести сильно страдало от этих
ежемесячных акробатических фокусов, но ее научная и техническая сторона
каким-то образом оставалась в большинстве случаев невредимой.
Теперь, по истечении 39 лет, я вижу много технически неграмотных мест в
сделанных мною тогда предсказаниях, однако в целом я вряд ли сумел бы и
сегодня угадать лучше, чем в 1911 году. Само собой, я не стал бы сейчас
выдумывать звездолет с гироскопическим двигателем, но в 1911 году ни у кого
и мысли не было о космических кораблях с ракетными или атомными двигателями.
Точно так же в 1911 году ученые все еще твердо считали, что мировое
пространство заполнено эфиром.
Нынче мы прекрасно умеем обходиться без него.
Ряд научных предсказаний в "Ральфе" теперь уже не фантазия, и я
нисколько не сомневаюсь, что все они - или, во всяком случае, большинство из
них - будут осуществлены в самом недалеком будущем. Более того, я совершенно
уверен, что к 2660 году, то есть ко времени, о котором написан роман, все
без исключения упомянутые в нем изобретения войдут в повседневный обиход.
Полагаю, что правильнее всего воспроизвести здесь отрывок из
предисловия к первому выпуску "Ральфа" в 1911 году.