"Анатолий Герасименко. Тотем Человека [1,05.05]" - читать интересную книгу автора

- Да, неудачное сравнение, - признал я.
Боб пожал плечами:
- Тебе виднее. Откуда мне знать, какие у великолепных кошек желания.
- Ах ты, песья шкура, - сказал я, и мы захохотали. У меня отлегло от
сердца. Чертова сумка давала надежду, хоть и слабую, на то, что Дина
осталась мне верна. Глупо, знаю. Но я все время ждал какого-нибудь знака,
который бы на это указал. Может... может, просто проучить меня решила...
У Боба за пазухой пискнул телефон.
- Да, - сказал Боб. - Да? Где? Ай, молодца. А это точно они? Ну, давай.
Жди.
Я боялся поверить, но Боб сказал:
- Все, нам повезло. Копайгора их поймал.
- Что, правда? - я даже не стал переспрашивать фамилию.
Боб улыбался до ушей, словно спаниель, который нашел утку-подранка и
принес ее хозяину.
- Поехали, старик, - сказал он. - За полчаса долетим.
Это были очень хорошие слова, я бы сказал - героические. После таких
слов полагается сразу поехать и за полчаса долететь. Но вышло по-другому.
Сначала пришлось ждать, переминаясь с ноги на ногу, потея, дергая пуговицы
надетого до времени плаща - ждать, пока Боб побросает деньги обратно в
сумку. Разумеется, оставлять их на полу не годилось, изувеченная дверь в
квартиру могла считаться дверью только номинально, да и не было гарантии,
что сюда не придут старательные приятели адидасового Пети. Но все равно
казалось, что Боб надо мной измывается, стараясь растянуть процесс. Наконец,
с деньгами было покончено, Боб застегнул сумку (гнев, о богиня! с третьего
раза), и, проскочив вперед меня, побежал вниз по лестнице. Всегда он так:
сам на коне, а всем остальным предлагаются роли в массовке. Оказавшись в
машине, Боб с жирным хрустом врубил передачу, и 'уазик' затрясся по узкой
дорожке к выезду. Не тут-то было. Одновременно захотелось выехать еще трем
машинам. До черта в этом дворе автолюбителей собралось, доложу я вам. При
каждой встрече приходилось тормозить, и начиналась дерганая рокировка,
причем казалось, что 'уазику' дорогу уступают подчеркнуто медленно, словно
глумясь. В конце концов, проклятый двор остался позади, Боб заложил крутой
вираж, выходя на проспект, и уже через пять минут мы, беспечные и
стремительные, влетели в пробку. Это была не та вялотекущая, дежурная
пробка, в какой ежеутренне и ежевечерне томятся офисные работники. Эта
пробка не относилась и к аварийным заторам, когда машинами запружена вся
улица, и с первого взгляда ясно, что надо ехать в объезд. Нет, пробка,
которая поймала наш 'уазик', принадлежала к редкому, коварному виду пробок,
которые сперва заманивают водителя мнимой свободой, а потом внезапно
оборачиваются многокилометровым, зловонным, безнадежным стойбищем. Сначала
Боб ужасно бранился, вертел руль, строил отчаянные рожи соседям, сигналил и
мигал фарами. Потом ему надоело, он заглушил двигатель и сказал:
- Ничего. Никуда они не денутся.
- Может, сирену включишь? - осторожно предложил я. Было ужасно сидеть
без дела, зная, что твоя жена заперта в камеру с такой сволочью, как Черный.
Но Боб только хмыкнул:
- Все равно никто не пропустит, им двигаться некуда. Вон, посмотри, -
он махнул рукой. Я послушно огляделся. Справа от нас стояло два ряда машин,
слева - три. Да. Придется ждать.