"Алексей Герасимов. Спейсваффе: Палубная авиация " - читать интересную книгу автора

21 марта 139 Года Федерации, 17 часов 17 минут
- Мистер Льень, сэр, - старшина первой статьи Розен бесшумно вырос за
спиной каптреранга и вытянулся по стойке "смирно", - Верх-юнкер ап-Трууф
просит о встрече с вами.
- А что ж он сам не при... Ах да, сюда ему вход закрыт, - тактик
отключил сенсорный шлем, посредством которого контролировал успешность
выполнения учебных заданий пилотами. - Что ему надо?
- Не могу знать, сэр, - отрапортовал старшина. - Он у входа.
- Хорошо, - Льень вздохнул. - Пропустите его под мою ответственность.
Капитан третьего ранга Чжень Льень не одобрял той свободы перемещений,
которая была у пленников на "Равелине", хотя отлично понимал, что это
традиция. Традиция, уходящая корнями в вековую историю не одной только
человеческой цивилизации.
Нет, он не опасался диверсий со стороны давших слово чести офицеров,
тем более - офицеров Принципата, на ней помешанных и блюдущих ее даже
вопреки собственным интересам. Скорее уж он опасался за тинбарцев.
Для тактика не было секретом, что добрая половина пилотов, та, что
уцелела в мемфисской бойне, спит и видит, как бы разорвать господ Шейра и
ап-Трууфа. Строго говоря, такое отношение пилотов было в спейсваффе совсем
не распространено, потому хотя бы, что для летчиков враг редко бывает
персонифицирован, его почти никогда не удается увидеть и, что называется,
пощупать руками. Своих противников они видят в перекрестьях прицелов как
машины определенных конструкций, общие для многих расс (не секрет, что в
спейсваффе существует целая эскадрилья, летающая на закупленных у Принципата
"Тар-Зорторгах", машине самой массовой и высококлассной, да и у тех же
мозагов есть купленные у Федерации яггерботы), пилоты этих машин для них
сопернике в лихом танце со смертью, но никак не враги, которых хочется рвать
зубами. Более того, среди пилотов и флотских существовал своеобразный
рыцарский кодекс, запрещающий расстреливать катапультировавшихся,
обязывающий подбирать терпящих бедствие и позволяющий такие вот вольные
перемещения военнопленным. Что ж, у матросов эта традиция сохранилась еще со
времен морских флотов, а пилоты, эта новая кавалерия, впитали ее сами собой.
И, меж тем, не менее половины пилотов на "Равелине" тинбарцев
ненавидели искренне и истово, так, как ненавидит врага пехота, те, кто
встречается с противником лицом к лицу на поверхности планет и планетоидов,
для кого враг - не абстрактное понятие, а весьма конкретные фигуры в прицеле
анабласта или плазмобоя, а то и лица, искаженные в яростных гримасах
рукопашной. Ненавидели за уничтоженную базу "Уинстон Черчилль", для многих
из которых она стала не новым, а единственным и первым домом, за погибших
друзей и подруг, за тот страх, в конце концов, что они, совсем еще дети,
испытали, отжатые к окраине системы и методично, с хладнокровием и
профессионализмом, уничтожаемые яггерботами и кораблями ап-Турга.
- Слушаю вас, верх-юнкер, - со вздохом обратился Льень к ап-Трууфу. -
Чем могу быть вам полезен?
- Сэр, я прошу вас допустить меня до учебных занятий среди ваших
пилотов, - прямо, без дальних заходов и экивоков заявил тинбарец. - Не мне
вам рассказывать, что летная квалификация постоянно нуждается в шлифовке.
- А вы хорошо подумали? - меланхолично поинтересовался каптреранг. -
Сказать по чести, я удивлен тем, что еще ни один из моих подчиненных не
бросился на вас с кулаками.