"Алексей Герасимов. Спейсваффе: Палубная авиация " - читать интересную книгу автора 21 марта 139 Года Федерации, 17 часов 17 минут
- Мистер Льень, сэр, - старшина первой статьи Розен бесшумно вырос за спиной каптреранга и вытянулся по стойке "смирно", - Верх-юнкер ап-Трууф просит о встрече с вами. - А что ж он сам не при... Ах да, сюда ему вход закрыт, - тактик отключил сенсорный шлем, посредством которого контролировал успешность выполнения учебных заданий пилотами. - Что ему надо? - Не могу знать, сэр, - отрапортовал старшина. - Он у входа. - Хорошо, - Льень вздохнул. - Пропустите его под мою ответственность. Капитан третьего ранга Чжень Льень не одобрял той свободы перемещений, которая была у пленников на "Равелине", хотя отлично понимал, что это традиция. Традиция, уходящая корнями в вековую историю не одной только человеческой цивилизации. Нет, он не опасался диверсий со стороны давших слово чести офицеров, тем более - офицеров Принципата, на ней помешанных и блюдущих ее даже вопреки собственным интересам. Скорее уж он опасался за тинбарцев. Для тактика не было секретом, что добрая половина пилотов, та, что уцелела в мемфисской бойне, спит и видит, как бы разорвать господ Шейра и ап-Трууфа. Строго говоря, такое отношение пилотов было в спейсваффе совсем не распространено, потому хотя бы, что для летчиков враг редко бывает персонифицирован, его почти никогда не удается увидеть и, что называется, пощупать руками. Своих противников они видят в перекрестьях прицелов как машины определенных конструкций, общие для многих расс (не секрет, что в спейсваффе существует целая эскадрилья, летающая на закупленных у Принципата "Тар-Зорторгах", машине самой массовой и высококлассной, да и у тех же сопернике в лихом танце со смертью, но никак не враги, которых хочется рвать зубами. Более того, среди пилотов и флотских существовал своеобразный рыцарский кодекс, запрещающий расстреливать катапультировавшихся, обязывающий подбирать терпящих бедствие и позволяющий такие вот вольные перемещения военнопленным. Что ж, у матросов эта традиция сохранилась еще со времен морских флотов, а пилоты, эта новая кавалерия, впитали ее сами собой. И, меж тем, не менее половины пилотов на "Равелине" тинбарцев ненавидели искренне и истово, так, как ненавидит врага пехота, те, кто встречается с противником лицом к лицу на поверхности планет и планетоидов, для кого враг - не абстрактное понятие, а весьма конкретные фигуры в прицеле анабласта или плазмобоя, а то и лица, искаженные в яростных гримасах рукопашной. Ненавидели за уничтоженную базу "Уинстон Черчилль", для многих из которых она стала не новым, а единственным и первым домом, за погибших друзей и подруг, за тот страх, в конце концов, что они, совсем еще дети, испытали, отжатые к окраине системы и методично, с хладнокровием и профессионализмом, уничтожаемые яггерботами и кораблями ап-Турга. - Слушаю вас, верх-юнкер, - со вздохом обратился Льень к ап-Трууфу. - Чем могу быть вам полезен? - Сэр, я прошу вас допустить меня до учебных занятий среди ваших пилотов, - прямо, без дальних заходов и экивоков заявил тинбарец. - Не мне вам рассказывать, что летная квалификация постоянно нуждается в шлифовке. - А вы хорошо подумали? - меланхолично поинтересовался каптреранг. - Сказать по чести, я удивлен тем, что еще ни один из моих подчиненных не бросился на вас с кулаками. |
|
|