"Александр Иванович Герцен. Мимоездом (Отрывок)" - читать интересную книгу автора

поведет.
- Воля ваша, я готов согласиться, что я непростительно туп, но не
понимаю вас.
- О... о... ох, эти мне петербургские чиновнику портфельчик эдакий
сафьянный с золотым замочком под мышкой, а плохие дельцы. Да помилуйте,
возьмите любое дело да начните отыскивать облегчающие обстоятельства, от
одного к другому, от другого к третьему, так к концу-то и выйдет, что
виноватого вовсе нет. Что же за порядки?
- Тем лучше.
- Так это, по-вашему, за все по головке гладить. Это где-нибудь в
Филадельфии хорошо, где люди друг друга едят, как же в благоустроенном
обществе виноватого не наказать?
- Да какой же 0й виноватый;, когда вы сами найдете ему оправдание?
- Ну, да эдак и всякого оправдаешь, коли дать волю мудрованиям. Я
разве затем тут посажен? Я старого покроя человек, мое дело - буквальное
исполнение, да и так нехорошо - ну, как же, видишь, что человек украл, вор
есть, а тут пойдет... да он от голоду украл, да мать больна, да отец умер,
когда ему было три года, он по миру с тех пор ходил, привык бродяжничать...
и конца нет; так вора и оставить без наказания? Нет, батюшка, собственное
сознание есть, улики есть - прошу не гневаться, XV том Свода законов да
статейку. Вот оттого эти облегчительные обстоятельства для меня нож
вострый, мешают ясному пониманию дела.
Теперь я, знаете, понаторел и попривык, а, бывало, сначала, ей-богу,
измучишься, такой скверный нрав. Ночью придет дело в голову, вникнешь,
порассудишь - не виноват, да и только, точно на смех, уснуть не дает:
кажется, из чего хлопотать, - не то что родной или друг, а так - бродяга,
мерзавец, беглый... поди ты, а сердце кровью обливается. Оправдай этого,
оправдай другого, а там третьего... на что же это похоже, я себя на службе
не замарал, честное имя хочу до могилы сохранить. Что же начальство
скажет - все оправдывает, словно дурак какой-нибудь, да и самому совестно.
Я думал, думал, да и перестал искать облегчающих причин. Наша служба
мудреная, не то что в гражданской палате - доверенность засвидетельствовал,
купчую совершил, духовную утвердил, отпускную скрепил, да и спи спокойно. А
тут подумаешь - такой-то Еремей вот две недели тому назад тут стоял,
говорил, а идет теперь по Владимирской; такая-то Акулина идет тоже, да и,
знаете... того... на ногах... ну и сделается жаль. Понимаете теперь?
- Понимаю, понимаю, добрейший и почтеннейший Владимир Яковлевич.
Прощайте, этого разговора я не забуду.
- Пожалуйста, батюшка, по Питеру-то не раеека-зывай такого вздору,
ну, что скажет министр или особа какая - "Баба, а не товарищ председателя".
- О нет, нет, будьте уверены - я вообще с особами ни о чем не говорю.

Москва, Май 1846



P1
Г41

Текст печатается по изданию: