"Нина Гернет, Григорий Ягфельд. Пропал дракон (Киноповесть) " - читать интересную книгу автора

скажет писателю.
Когда он дошел до "... ваши познавательные книжки воспитывают в
нас..." - Лида дёрнула его за рукав и тревожно спросила:
- Слушай, а что, если он опять куда-нибудь улетел?
Миша её не слушал. Он учил текст про Алексея Ивановича. Бедный, он
всегда всё учил наизусть. Но зато не боялся, что где-нибудь скажет не то,
что надо.
А Лиду грызли сомнения. Она теребила Мишу за рукав:
- А что, если он обещал уже другой школе? А если он скажет: уходите
вон? Миша остановился.
- Слушай, Шершилина, - строго сказал он. - Я до сих пор не понимаю,
почему со мной послали тебя, а не Витю Витковича. Но если уж ты попала в
делегацию, не задавай дурацких вопросов, держи себя прилично.
Лида замолчала и виновато поглядела ему в глаза.
Раз нельзя было разговаривать, она стала на ходу заплетать косичку и
расправлять бант, который сидел на её голове, как бабочка-капустница. Когда
они проходили мимо шляпного магазина, Лида даже отстала от Миши и на ходу
присела перед витриной, чтобы разглядеть себя в зеркале между шляпами.
Миша оглянулся. Он увидел Шершилину, сидящую на корточках, горько
усмехнулся, взял её за руку и перевёл на другую сторону улицы. Они пошли
мимо дома, застроенного лесами.
- Я, кажется, предвижу, - сказал Миша, - что из-за тебя будет масса
неприятностей.
И не успел он сказать, как сверху, с лесов, свалилось ведро с мелом.
Правда, им удалось отскочить, но несколько брызг всё-таки попало на Мишу.
А кто-то усатый свесился сверху. И вместо того, чтобы извиниться,
заорал, что у него не сто рук, что пускай всё идёт к чёрту и что если ему не
пришлют подсобниц, то пятого этажа не будет.
Миша посмотрел на свои парадные брюки с белыми кляксами и задохнулся от
негодования. Лида никогда не видела, чтобы чинный и рассудительный Коробкин
так сердился!
Миша кричал усатому, что тот не имеет права! И что пускай он сначала
заплатит за брюки девять рублей сорок копеек!
Лида пыталась его успокоить. Она говорила, что это ничего, это только
мел, он высохнет и стряхнётся.
Но только когда Лида сказала: "Мы же опоздаем!" - он замолчал и зашагал
дальше.
- Это всё ты, - проворчал он.
- Почему я? - поразилась Лида.
- Потому что, если бы ты не торчала перед зеркалом, ведро бы упало не
впереди, а сзади. Понятно?
На это Лида не нашлась, что ответить. Она притихла, и некоторое время
они шли молча.
Им навстречу по мостовой медленно ехала бочка с квасом. За бочкой мирно
двигалась очередь людей с бидонами и графинами.
Вдруг Лида ахнула. Глаза её засверкали: последним в очереди ковылял на
самокате плутоватый мальчишка - родной брат Лиды Шершилиной.
Но ведь она, уходя, заперла его в квартире!
Он делал вид, что смотрит в другую сторону, а сам косился на сестру.
- Женька! Как ты смел вылезти?! - грозно закричала Лида. - Иди сейчас