"Герман Гессе. Паломничество в страну Востока" - читать интересную книгу автора

ни в каком отношении, или разве что в таком, в каком
проповедники незначительных пиетистских сект состоят со
Спасителем, с апостолами и со Святым Духом, на особую близость
к каковым они, однако же, притязают. Пусть граф Кайзерлинг и
впрямь объехал свет со всеми удобствами, пусть Оссендовский
вправду исколесил описанные им страны, в любом случае их
путешествия не явились чудом и не привели к открытию каких-либо
неизведанных земель, между тем как некоторые этапы нашего
паломничества в страну Востока, сопряженные с отказом от
банальных удобств современного передвижения, как-то: железных
дорог, пароходов, автомобилей, аэропланов, телеграфа и
прочая,- вправду знаменовали некий выход в миры эпоса и магии.
Ведь тогда, вскоре после мировой войны, для умонастроения
народов, в особенности побежденных, характерно было редкое
состояние нереальности и готовности преодолеть реальное, хотя и
должно сознаться, что действительные прорывы за пределы
действия законов природы, действительные предвосхищения
грядущего царства психократии совершались лишь в немногих
точках. Но наше тогдашнее плавание к Фамагусте через Лунное
море, под предводительством Альберта Великого, или открытие
Острова Бабочек в двенадцати линиях по ту сторону Дзипангу, или
высокоторжественное празднество на могиле Рюдигера- все это
были подвиги и переживания, какие даются людям нашей эпохи и
нашей части света лишь однажды в жизни.
Уже здесь, как кажется, я наталкиваюсь на одно из
важнейших препятствий к моему повествованию. Те уровни бытия,
на которых совершались наши подвиги, те пласты душевной
реальности, которым они принадлежали, было бы сравнительно
нетрудно сделать доступными для читателя, если бы только
дозволено было ввести последнего в недра тайны Братства. Но
коль скоро это невозможно, многое, а может быть, и все
покажется читателю немыслимым и останется для него непонятным.
Однако нужно снова и снова отваживаться на парадокс, снова и
снова предпринимать невозможное. Я держусь одних мыслей с
Сиддхартой, нашим мудрым другом с Востока, сказавшим однажды:
"Слова наносят тайному смыслу урон, все высказанное
незамедлительно становится слегка иным, слегка искаженным,
слегка глуповатым - что ж, и это неплохо, и с этим я от души
согласен: так и надо, чтобы то, что для одного- бесценная
мудрость, для другого звучало как вздор". Впрочем, еще века
тому назад деятели и летописцы нашего Братства распознали это
препятствие и отважно вступили с ним в борьбу, и один между
ними - один из величайших - так высказался на эту тему в
своей бессмертной октаве:
Кто речь ведет об отдаленных странах, Ему являвших чудеса
без меры, Во многих будет обвинен обманах И не найдет себе у
ближних веры, Причисленный к разряду шарлатанов; Тому известны
многие примеры. А потому надеяться не смею, Что чернь слепую
убедить сумею.1
Сопротивление "слепой черни", о котором говорит поэт,