"Герман Гессе. Внутри и снаружи" - читать интересную книгу автора

Герман Гессе


Внутри и снаружи


Оригинал: Hermann Hesse, "Innen und Aussen"
Перевод: А. Тарасов

Герман Гессе
Внутри и снаружи

Жил-был некогда человек по имени Фридрих, занимался он вещами
умственного толка и обладал разного рода познаниями. Только одно знание он
не путал с другим и одну мысль с другой, а любил вполне определенный образ
мышления, другие же презирал и ненавидел. Тем, что он любил и чтил, была
логика, этот столь великолепный метод, и далее - вообще все то, что он
называл "наукой".
"Дважды два - четыре", - любил говаривать он, - "в это я верю, и из
этой истины человек должен исходить в своем мышлении".
То, что на свете существовали другие образы мышления и познания, хотя и
не было ему неизвестным, однако "наукой" это для него не было и не стоило в
его глазах и ломаного гроша. Будучи вольнодумцем, он, тем не менее, не
проявлял нетерпимости по отношению к религии, опираясь в этом на общее
молчаливое согласие ученых. Их наука вот уже не одно столетие занималась
почти всем тем, что только носила земля, и что только было достойно
изучения, за исключением одного-единственного предмета - человеческой души.
Отдавать ее на волю религии и, если и не принимать всерьез религиозные
умозрительные рассуждения о ней, то хотя бы не препятствовать им - это со
временем сделалось, скажем так, обычаем. К религии, стало быть, относился
терпимо и Фридрих, однако глубоко ненавистным и чуждым было ему все то, что
он распознавал как суеверие. Пусть себе чужеземные, необразованные и
отсталые народы занимались подобными вещами, пусть даже в далекой древности
и существовало какое-то мистическое и магическое мышление - с тех пор как на
свете появились наука и логика, не имело больше никакого смысла пользоваться
этими устаревшими и сомнительными инструментами.
Так он говорил и так думал, и когда ему в его окружении попадались на
глаза следы суеверия, он раздражался и чувствовал себя так, точно к нему
прикоснулось нечто враждебное.
Но больше всего он злился тогда, когда обнаруживал такие следы среди
себе подобных, среди образованных мужей, коим были хорошо знакомы принципы
научного мышления. И не было для него ничего более болезненного и
невыносимого, чем та кощунственная мысль, которую ему в последнее время
приходилось слышать порой даже в высказываниях и рассуждениях людей высокой
образованности, та абсурдная мысль, утверждавшая, что "научное мышление",
возможно, не является наиглавнейшим, безвременным, вечным, предопределенным
и незыблемым образом мышления, а лишь одним из многих, временным, не
застрахованным от изменений и упадка образом. Эта непочтительная,
разрушительная, отравляющая мысль так и витала в воздухе, даже Фридрих не
мог того отрицать, она была и здесь и там, перед лицом нужды, наступившей во