"Герман Гессе. Под колесами" - читать интересную книгу автора

всякой видимой причины, бросаются врассыпную, и в этот час не клюют.

Ганс прикрепил удочку к низко свисающей ветке, присел на землю и
залюбовался зеленой речкой. Одна за другой поднимались из глубины темные
спинки: тихие, словно завороженные, рыбки стайками всплывали наверх. Верно
хорошо им в теплой водице! Ганс скинул ботинки и опустил ноги в воду- у
берега она была как парное молоко. В большом бидоне, плескались пойманные
рыбки. До чего они красивы! Малейшее движение - и чешуя отливает белым,
коричневым, зеленым, синим, серебристым, а то и матово-золотым!

Тихо кругом. Издали едва доносится громыхание повозок, переезжающих
мост, да стук мельницы. Только непрерывный мягкий шум падающей воды у
окутанной белым плотины несется сюда, навевая прохладу и дрему, да тихо
булькает вода, обтекая столбы под мостками.

Греческий и латынь, грамматика и стилистика, математика и родной язык -
весь бесконечно мучительный круговорот суетливого, загнанного года куда-то
исчез, растворившись, в этот жаркий дремотный час. У Ганса немного
побаливала голова. Ну, ничего, теперь ведь снова разрешили бегать на реку!
Он смотрел на брызги пены над плотиной, щурясь, поглядывал на поплавок, а
рядом в бидоне плавали пойманные рыбки. Как хорошо! Порой он вдруг
вспоминал, что выдержал общеземельный экзамен и занял второе место, и тут же
принимался шлепать босыми ногами по воде, засовывал руки глубоко в карманы и
насвистывал какую-нибудь мелодию. По-настоящему свистеть он не умел, И| это
давно уже огорчало его и служило предметом насмешек однокашников. Получалось
только какое-то тихое шипение, но для собственного удовольствия и этого было
достаточно, к тому же здесь его никто не слышит. Все сидят сейчас за партами
на уроке географии, и только он один свободен, его уже отчислили. Он один
вышел вперед, всех обскакал! Довольно они мучили его! И за что только не
доставалось ему: и за то, что он не водился ни с кем, кроме Августа, и за
то, что не любил драться, да и в играх неохотно принимал участие. А теперь
он их оставил с носом - всех этих кривоногих такс, этих тупоголовых забияк!
Его ненависть к ним была настолько велика, что он на минуту даже перестал
свистеть и презрительно скривил рот. Ганс смотал леску и рассмеялся: и
крошки не было на крючке! Потом выпустил из банки оставшихся в живых
кузнечиков. Вяло и безрадостно они отползли в траву. Неподалеку в дубильне
ремесленники уже собирались на обед. Пора и ему домой!

- Поймал что-нибудь? - спросил отец за столом.

- Пять штук.

- Да что ты! Смотри не поймай старика, а то потом неоткуда будет
малькам взяться.

На этом беседа оборвалась. Да и жарко было очень. Жаль, что сразу после
обеда нельзя купаться. А почему, собственно? Говорят, что вредно. Все,
видите ли, вредно. Но Ганс-то лучше знает - не раз вопреки запрету он
купался после еды. Однако теперь он не будет делать этого, такие шалости ему
не к лицу. Он уже большой. Да что там говорить: на экзаменах к нему