"Игорь Гетманский. Игра и кара (Сб. "Игра и кара")" - читать интересную книгу автора

их обезумевшим взором. Когда шарканье подошв в подъезде затихло, он
обессиленно прислонился к стене. Только Дурынды с Маратом мне здесь еще не
хватало, с каким-то тупым равнодушием подумал он. А потом устало свесил
руки и заплетающимся шагом вошел в квартиру.

***

В следующие три дня его взяли в форменную осаду. Уроды с утра до
вечера торчали у помойки, базарили, иногда деловито уходили куда-то и
возвращались с бутылкой. Обряд все подправлял палку, торчавшую у него
из-за пазухи и подпиравшую подбородок, основательный дядя Ваня разливал и
с осуждением поглядывал на окно Калмыка.
Калмык из дома не выходил, сказавшись больным. Он сидел в кресле и
думал. И дремал. Они теперь приходили к нему каждую ночь, и трезвонили в
дверь, и бубнили что-то обиженно-виноватое, клоуны гребаные, а Калмык им
не открывал и стоял в темной прихожей, и слушал. Часами. Что самое
удивительное, ни Ирка, ни девчонки от этого бедлама не просыпались. Или
спали они так крепко, или - и что-то в Калмыке знало наверняка - все это
делалось только для него. По его грешную душу пришли эти куклы, и прежде
чем забрать свое, измываются почем зря. "У нас - индивидуальный подход к
каждому клиенту!" - пришла на ум дурацкая рекламная фраза. Калмык хмыкнул.
Да, индивидуальный, так и есть. Для него все это делалось, точно. Потому
что стояли они на самом что ни на есть алкогольном пятачке, на стыке
кишащими алкашами дворов, а кроме них никто теперь там не появлялся. И не
замечал их никто: не узнавали, проходили мимо. Поэтому Калмык и не делился
ни с кем своими такими обновленными впечатлениями. Сдавалось ему, что
кроме роли идиота в таком раскладе никакая другая ему не светила.
И все-таки после потасовки на лестнице Калмык натравил на них
Неардельтальца.
- Проснулся, Серый? - Калмык звонил для него необычайно рано, так и
не сумев заснуть в ту ночь до утра.
- Ну?..
- Выдь-ка на улицу, разомнись. Там у помойки стоят какие-то... Не
нравятся они мне. - И для пущей значимости, чтобы больше ничего не
объяснять, добавил. - Как бы беды не вышло...
Что касается Неандертальца, то насчет беды Калмык пророчествовал. Он
покосился на безмятежную троицу за окном и чуть не выронил телефонную
трубку из рук.
Обряд и дядя Ваня куда-то исчезли, а вместо них рядом с Колькой
Кривым стояли две громадные сутулые фигуры Дурынды и Марата. И Кривой
что-то с жаром им объяснял, показывая на окно Калмыка.
"Эти-то откуда взялись?" - всполошился Калмык и стал снова
лихорадочно набирать номер Неандертальца. Но тот уже ушел. А через
некоторое время нарисовался, как из-под земли, около вонючих контейнеров.
Выглядел он внушительно, хорошего долболома подобрал себе Калмык.
Здоровенные вислые плечи, волосатые руки-лопаты и мрачный взгляд из-под
нависших бровей - замечательно смотрелся Неандерталец. Пугающе. И разговор
начал, как полагается: ничему не удивляясь, рявкнул что-то из пяти слов и
уронил сразу несчастного Кольку в узкую щель между контейнерами. Но дальше
все пошло не так, как надо: не так, как ожидал непуганный Неандерталец, и